Альбом страсти Пикассо
Шрифт:
– Присаживайся! Рад видеть тебя, – Витя кивнул на кресла у журнального столика. – Неужели все так плохо? А я-то себе льстил, что наконец-то стал настоящим москвичом.
– Ты никогда им не станешь, и тебе это не нужно.
Забравшись с ногами в кресло (ну и холодина, и это летом называется!), Лика внимательно посмотрела на загорелое лицо Вити, отметила пару морщинок у глаз, которых вроде бы не было во время последней встречи. Впрочем, Вите даже шли эти «лучики улыбок»; он выглядел эффектно, привлекал внимание: немного сумасшедшинки во взгляде, слегка тощий и сутулый, хронически взлохмаченный. И все-таки – гармонично-счастливый, этакий Ричард Гир в зените славы…
– Сколько лет мы не виделись? – Витя пододвинул к Лике чашку с кофе. – Ты же без сахара
Она кивнула, припоминая: последний раз с Витей они пересекались года три назад. Тогда однокурсник презентовал свою новую книгу о современном абстракционизме.
Сын известного художника из Санкт-Петербурга, Витя грезил не о живописи, а о журналистике. Игнорируя волю родителей, он поступил в МГУ. Но подработать ни в газетах, ни на телевидении у Вити катастрофически не получалось. Статьи отправлялись не на газетную полосу, а в корзину; сюжеты для телевидения «рубили» еще на стадии согласования, перед заказом телекамеры. Однако стоило ему только спуститься с альбомом и карандашами в переход на Арбате – туристы выстраивались в очередь, платили за свои портреты большие деньги. И в конце концов Витя смирился, перестал закапывать свой художественный талант в журналистскую суету, а желание работать со словом реализовывал в подготовке книг по истории искусства.
– Как поживаешь? Что у тебя нового? – сделав глоток кофе, поинтересовался однокурсник. – Колись скорее, что тебе понадобилось? Жизнь ведь сейчас пошла такая – мы же уже друг с другом без конкретных дел вообще не общаемся.
Вронская вздохнула. Сообщать последние криминальные новости никакого желания не было. Про счастливую личную жизнь тоже не расскажешь. Какая же она счастливая, когда у Андрея со зрением, оказывается, серьезные проблемы?
Впрочем, тема для разговора с Витей имеется. Похоже, очень интересная обеим сторонам тема.
Пикассо, альбом его графических рисунков, откуда он появился у Тани?..
И вот уже весь мозг дымится, от интернет-серфинга по сайтам художественной тематики слезятся глаза. Знакомая еще с журфаковских времен фамилия под одним из материалов сначала кажется миражом. А потом, после подробного прочтения статьи – настоящим знаком судьбы, желающей облегчить путь, восстановить справедливость…
Вообще публикаций о знаменитом художнике в Сети встречалось множество. Но Витя писал именно о том, что интересовало в этот момент больше всего, – о неизвестных работах Пикассо. В Витиной статье речь шла только о живописных полотнах. Но как знать, возможно, Козлов обладает информацией о и графике тоже? Тогда встреча с ним позволила бы быстро получить нужные сведения. Это большая удача – что эксперт по такому узкоспециализированному вопросу оказался еще и приятелем.
«Только бы у Козлова не поменялся номер мобильника», – думала Лика, просматривая меню телефонной книжки.
Номер, к счастью, остался прежним. И даже, как выяснилось, Витя в Москве и у него есть свободная минутка…
– Вить, меня интересует неизвестная графика Пикассо. Ты недавно писал о живописных полотнах, которые только недавно стали достоянием общественности. А есть ли вот такая графика; графические рисунки, до поры до времени находящиеся в тени? – Лика сделала глоток изумительного кофе, потянулась к коробке с печеньем. – Если мне не поможешь ты – то я даже не знаю, куда еще обращаться. Как ты думаешь, где можно было раздобыть альбом с графическими рисунками этого художника? – Она замахала руками, заметив, как изменилось выражение лица собеседника: – Ой, нет, ты не подумай, я не как покупатель интересуюсь! Просто вот, допустим, есть человек… и у него альбом с графикой Пикассо. Как он его заполучил?
– Именно графика?.. Хм, Пикассо почти не работал в этой манере. Хотя вообще был, как говорится, мастер на все руки, перепробовал себя во всем, в скульптуре, керамике… Он работал как одержимый, это был человек с колоссальным запасом творческой энергии… Как правило, карандашом он чирикал для кого-нибудь из друзей. Некоторые даже специальные блокноты заводили – Пикассо любил, чтобы к его рисункам относились бережно, и с удовольствием рисовал в таких блокнотах и альбомах… А еще, я думаю, может, у каких-нибудь владельцев парижских ресторанов есть графика Пикассо. Он мог вместо оплаты за ужин быстро изобразить набросок… Но дарил такие работы только в том случае, если еда казалась ему превосходной. Иначе ворчал, что за его рисунок можно приобрести десять ресторанов с настолько отвратительной кухней…
– Значит, Париж?.. Париж и рестораны?..
– А в чем дело? Ты можешь мне четче сформулировать, что тебя интересует? Пикассо много путешествовал; страны и города, которые он посещал, можно перечислять до бесконечности. У него было много любовных связей – возможно, какие-то рисунки остались у любовниц. Друзьям своим он дарил в основном живопись – или обменивал на работы приятелей, ведь общался в основном с художниками. У наследников Матисса большая коллекция работ Пикассо – они были друзьями; Матисс – один из немногих, кто остался верен дружбе с Пабло; характер у него был тот еще, мало друзей юности продолжали общаться с Пикассо в преклонные годы.
– Матисс… Это ты загнул… Понимаешь, альбом с графическими рисунками оказался в Москве, у девчонки, которой нет еще и двадцати. Может, у нас в Москве есть коллекционеры, и она свистнула альбомчик у кого-то из них? Хотя эта девочка воспитывалась в таких условиях – врагу не пожелаешь; не было у нее особо возможностей без присмотра шататься…
– Что значит – свистнула?! – глаза Вити округлились от изумления. – Ты представляешь, о какой ценности идет речь?! Да любой росчерк Пикассо стоит минимум пол-лимона. А тут – альбом, надо полагать, с несколькими работами; здесь такой ценник вырисовывается, для олигархов. Уверен, обладатель такого артефакта уж позаботился бы о сохранности рисунков самого Пикассо… И, кстати, среди московских коллекционеров дорогих оригинальных работ известных художников в последнее время таких приобретений никто не делал. Я вообще не слышал о том, чтобы хоть где-то в России были такие работы, их нет ни в музеях, ни в частных коллекциях.
Лика почти физически почувствовала, как сознание вдруг начинает лихорадочно складывать какой-то очень важный пазл.
В России графики Пикассо нет.
Возможно, она есть во Франции, в Париже.
Таня была в Париже, несколько лет назад. Если предположить, что там ей каким-то невероятным образом удалось заполучить альбом, – то почему она тянула столько времени с его продажей?
Ответ простой.
Потому что несколько лет назад у нее еще не было этой ценности.
Потому что Таня стала обладательницей этого альбома всего год назад. И украла (ну, огромных денег даже более чем щедрый брат ей все-таки не выделял, так что купить подлинные рисунки Пикассо девушка просто не могла) она его во время прошлых летних каникул, когда была в Барселоне. Об этой поездке в Испанию и рассказывала гувернантка; говорила, что предлагала Тане поехать в музеи Дали и Пикассо, но девушка отказалась. Отказалась – потому что, наверное, была занята подготовкой кражи… Первоначально все шло по ее плану. Таня выждала полгода (должно быть, опасаясь преследования или мести), потом принялась искать покупателя, и события вышли из-под контроля.
Правда, пока непонятно, какова роль во всем этом подозрительной гувернантки…
– Витя, скажи, – Лика отодвинула в сторону пустую чашку. Руки дрожат, сердце стучит как сумасшедшее… Неужели все-таки удалось приблизиться к разгадке?.. – В Испании ведь могли быть графические работы Пикассо?
Он кивнул:
– Конечно. Вообще Пикассо родился именно в Испании, в Каталонии. Правда, он рано перебрался в Париж, а в Испании в зрелые годы не был, не мог принять режим Франко. И одна из его любовниц, Долорес Гонсалес, тоже была родом из Барселоны, хотя их отношения и начались уже в Париже. Пикассо иногда рисовал карандашом своих любовниц. Хотя живописных полотен, конечно, на порядок больше. Пожалуй, нет ни одной любовницы, которую Пикассо не изобразил бы на своих картинах, и…