Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

ное стихотворчество. Один начинал (два несрифмованных

стиха), второй заканчивал строфу и задавал новую,

третий видел только начало новой строфы и, не зная

в чем дело, должен был заканчивать ее и все стихо­

творение.

Были присуждены плебисцитом премии за конченные

таким образом вещи, и каждая из премий делилась меж¬

ду всеми тремя участниками в сложении стихотворения;

второму из них, как автору четырех стихов, выдавалась

главная

часть премии (бант).

Одно из стихотворений, и именно удостоенное первой

премии, кончал Блок. Главную часть награды получил

поэт А. А. Кондратьев, написавший середину стихотворе­

ния 18. Начинал его М. Л. Гофман. Вот оно:

376

Скользкая жаба-змея с мутно-ласковым взглядом 3,5

В перьях зеленых ко мне приползла, увилась и впилась.

Жабе той стан я обвил, сел с ней под липою рядом,

Выдернул перья в пучок, жаба в любви мне клялась:

«Милый, ты нравишься мне, как попик болотный, ты сладок,

Блока задумчивей ты, голосом — сущий Кузмин!»

Блоку досталось как раз разрешение этих загадок.

Горько он плачет о них. Не может решить их один.

То стихотворение, о котором вспоминает В. А. Зор-

генфрей и в котором Блоку принадлежит середина,

звучало так:

Близятся выборы в Думу;

Граждане, к урнам спешите,

Ловите, ловите коварную пуму,

Ловите, ловите, ловите, ловите.

Где дворники ходят, как лютые тигры,

Где городовые ведут вас в участок,

Где пристав свирепый ведет свои игры,

Разит вас глубоко его глаз ток.

Конец принадлежал не искушенному в стихотворче­

стве Б. С. Мосолову.

Еще в одном стихотворении принял участие Блок как

«зачинатель». Вот оно:

Для исполнения программы

Я заручусь согласьем сил.

А для меня, как модной дамы,

Всякий стих уж будет мил.

Так смотрите, не забудьте,

Напишите что-нибудь!

Оросив слезами грудь,

Музу петь свою принудьте.

Так искусно вышел из затруднения, в завершающем

дистихе, тот же А. Кондратьев.

У меня в памяти сохранились все стихи того вечера,

в писаньи которых приняли участие, кроме названных,

поэты Я. Годин, Б. Дикс, Анат. Попов, А. Вир, П. По­

темкин; затем С. Ауслендер, брат мой, я, еще несколько

гостей; только Вяч. Иванов да Е. П. Иванов отказались.

В. А. Зоргенфрей вспоминает еще о другом, легкомыс­

ленном, но в ином роде, вечере у А. А. Кондратьева.

На этом вечере отличался необыкновенной словоохотли­

востью, с уклоном в сторону «некурящих», некий Б.,

377

выпустивший

книжку стихов и, кажется, готовившийся

стать драматургом. Он быстро канул в Лету. От его раз­

вязности и пошлости страшно коробило некоторых из нас.

Во время ужина я предложил хозяину сказать спич.

Но Б. перебил меня. «Слово принадлежит старшему,

чем А. А., поэту, — Пушкину!» — вскричал он и, проци­

тировав:

Поднимем бокалы, содвинем их разом, 6,5

Да здравствуют музы, да здравствует разум! —

протянул свой бокал к А. А. Блоку.

Тот немножечко приподнял свою рюмку, чуть накло­

нил голову, — но чокнуться с г-ном Б. не пожелал.

И многие из нас облегченно вздохнули, так как

А. А. Блок отожествлялся в ту минуту с нашим, как бы

сказать, представителем. Если бы он чокнулся, никто бы

от чоканья с Б. не уклонился, должно быть!

А ведь на Блока было оказано давление авторитетом

не чьим иным, как Пушкина, бессменного, так сказать,

председателя содружества поэтов.

С таким достоинством выйти из затруднительного по­

ложения, так мягко осадить — поперхнувшегося после

сего — «шантажиста» мог только он, — мягкий, нежный,

но в некоторых отношениях всегда твердый Блок.

Когда в ноябре 1910 года я без зова неожиданно при­

шел к А. А. Блоку на его новую квартиру, на углу

Большой и Малой Монетной, в «его» места, которые он

населил карликами и другими существами в стихах своих

«Перекрестков» 19, — этот вечер Блок назвал вечером

нашего второго, или нового, знакомства. Вскорости я

пришел к нему во второй раз, с идеями о журнале, вну­

шенными мне недавно только выпущенным из тюрьмы

Е. В. Аничковым. Проекты журнала, редакторами кото­

рого должны были бы быть Аничков, Блок и я, а редак­

ционной коллегией, чуть периферичнее: А. Ремизов,

Ю. Верховский, Вяч. Иванов и Вл. Княжнин, возникали

в разных вариантах до середины лета 1911 года, когда

окончательно развалились. Блок принимал неизменное и

горячее участие во всех как заседаниях, так и «хожде­

ниях» (для обдумывания) по поводу журнала 20.

Следующий год — 1911-й — был годом особенной, бли­

зости нас, когда, по выражению А. А. Блока, «так уж

378

случилось, что о малейшем повороте колесиков мозгового

механизма» мы привыкли один другого осведомлять.

Слова эти привожу из блоковского письма 21, где он