Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1
Шрифт:
представленье из жизни никчемных русских интеллиген
тов, обернувшись на прощанье не то «народником», не
то «толстовцем»...
А величавый Аполлон пошел дальше по цветущей
земле с золотою кифарой за стройными плечами, и
Несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь... 5
В 1905 году Блок был уже определившимся певцом
Прекрасной Дамы, которая пришла из романтически-за
думчивых
го, Тютчева и Вл. Соловьева.
Но, всегда сдержанно-гордый и замкнутый, он был
поэтом для друзей, а для товарищей по университету
лишь «студентом Блоком»; даже в тесном кругу филоло
гов-словесников его мало кто знал как поэта, а многие
из «знавших» были враждебны.
Помню, как один из печальников горя народного воз
мущался Блоком:
403
— Помилуйте, Блок оскорбляет русскую женщину!
Он пишет, что «в сердце каждой девушки — альков» 6.
Хриплый баритон сурового цензора звучал убежденно,
речь дышала искренним негодованием.
Блок добросовестно работал у всех профессоров сла
вяно-русского отделения, согласно «Правилам о зачетах»,
но особое внимание уделял двум: А. И. Соболевскому и
И. А. Шляпкину.
А. И. Соболевский читал в наши годы ряд разнооб
разных курсов: «русский исторический синтаксис»,
«древнецерковнославянский язык», «история русского язы
ка», «русская диалектология», «славяно-русская палеог
рафия»; кроме того, он вел на дому и в университете
практические занятия по летописи, обнаруживая порази
тельную начитанность в области древних памятников и
увлекая нас блестящим остроумием своих конъектур
при анализе летописного текста.
Соболевский не терпел «налетчиков» — случайных по
сетителей — и расправлялся с ними на лекциях круто и
не стесняясь; но зато около него всегда группировалось
двадцать—двадцать пять человек, работой которых Алек
сей Иванович руководил внимательно и любовно и ос
тавил по себе благодарную память. Каждый участник его
семинария обязан был представить реферат на одну из
многочисленных тем, которые Соболевский раздавал в
начале з а н я т и й , — по анализу языка. Докладчик сменял
докладчика: от «Супральской рукописи» мы переходили к
«языку Ал. Толстого», от «стиля и языка К. Рылеева»
к такому же разбору «Жития протопопа Аввакума».
Блок остановился на теме «язык Александрии русских
хронографов» и выполнил свою работу с присущей ему
отчетливостью: скупой на похвалы и крайне требователь
ный Соболевский
...И. А. Шляпкин умер в лютые годы военного без
временья.
Будущий историк б. императорского Санкт-Петербург
ского университета, так же как историк русской литера
туры и русской общественности, внимательно остановится
на этой своеобразной и красочной фигуре. Сын крестья
нина, до конца дней сидевший на своем «наделе» в Бело-
острове, среди изумительных книжных сокровищ, окру
женный предметами искусства, редкостями и просто ве
щами, каждая из которых имела свою « и с т о р и ю » , —
Шляпкин пользовался неизменной симпатией молодежи,
404
несмотря на свое «черносотенство», как многие называли
его лукаво-загадочную анархо-монархическую идеоло
гию, пугавшую обывателей, покорных политической моде
и злобе дня.
Он умел как-то душевно, интимно подойти к человеку,
и эта неизменно дружеская настроенность и терпимость
к чужим мнениям, отзывчивость и жадная чуткость ко
всем явлениям жизни — сказывались и в лекциях бело-
островского отшельника, и в его хаотически-интересных
семинарских занятиях.
Блок писал Илье Александровичу реферат о Болотове.
Помню, что профессор не раз отзывался о работе Блока
почти восторженно и находил в авторе методологический
навык и крупное исследовательское чутье.
Как поэта Шляпкин узнал Блока позднее, пережив
однажды типичную для него «запойную» пору интереса к
новейшей литературе. В 1909—1910 гг. Вольф предложил
ему редактировать хрестоматию современной поэзии. Фак
тически работа выполнялась мною: был составлен план
издания, подобран материал, написана большая руково
дящая статья. В процессе этой работы у меня возникали
частые беседы с Ильей Александровичем о новой поэ
зии. Многое читали вместе. Поклонник Пушкина и его
школы, Шляпкин из Блока особенно почувствовал и оце
нил «Незнакомку».
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука, —
медленно повторял, вслушиваясь в музыку стиха, Илья
Александрович. «Это поэзия! Это не Городецкий».
Издание не состоялось. Все материалы к нему должны
быть в архиве покойного профессора Шляпкина, где, ве
роятно, находится и работа Блока о Болотове, которую
Шляпкин тоже собирался печатать 8.
Поэт не порвал связи со своими университетскими