Александр I

Сахаров Андрей Николаевич

Наполеон выиграл сражение под Фридландом, но не легко досталась эта победа. Свидетель боя, английский генерал Вильсон говорит следующее: «Мне не достанет слов описать храбрость русских войск. Они победили бы, если б только одно мужество могло доставить победу. Офицеры и солдаты исполняли свой долг самым благородным образом. В полной мере заслужили они похвалы и удивление каждого, кто видел фридландское сражение».

Под Фридландом убито и ранено до десяти тысяч человек убит генерал Мазовский, [68] а генералу Сукино [69]

оторвало ногу.

68

Мазовский (Мозовский) Матвей Николаевич – генерал-майор, командир дивизии.

69

Сукино (Сукин) Александр Яковлевич (1764–1837) – комендант С.-Петербурга, генерал от инфантерии, позже член Государственного совета.

Наша армия, по окончании сражения, переправилась через реку Алле и грустно двинулась к Велау.

ГЛАВА XXV

В конце Пасхи в Каменки приехал Леонид Николаевич Прозоров с матерью. Он застал старого князя в страшном горе. Уже два дня прошло, как княжна Софья была похищена злоумышленником, и тщательные розыски ни к чему не привели – княжна как в воду канула.

– Скажите, князь, что случилось? Где же княжна? – спрашивал Леонид Николаевич.

– Не спрашивайте лучше, Леонид Николаевич! Софьи уже два дня как нет: на неё в нашем лесу напали какие-то разбойники и увезли, – чуть не плача, ответил Владимир Иванович.

– Что вы говорите, князь! Что вы говорите! – побледнев как смерть, воскликнул Прозоров.

Князь рассказал молодому человеку о постигшем их несчастии.

– Надо было сейчас же за негодяями послать погоню.

– Несколько отрядов было послано.

– Ну и что же?

– Посланные возвратились с ответом, что похитителей и след простыл, – печально ответил старый князь.

– Боже, что же делать! – с отчаянием проговорил Прозоров, закрывая лицо руками.

Он так спешил в Каменки, думал, что ждёт его счастие. Свадьба их назначена была после Пасхи, на Красную горку. И вдруг почти накануне свадьбы княжну похищают! Все надежды Прозорова рушились. Горе молодого человека было велико; его старушка мать, сама плача, старалась утешить и успокоить любимого сына.

– Ваше сиятельство! Глашутка вернулась, – радостным голосом проговорил Федотыч, входя в столовую, где находился князь с приехавшими гостями.

– Приехала? Одна? – с замиранием сердца спросил Владимир Иванович.

– Нет, ваше сиятельство, не одна, а с двумя бродягами, с теми, вишь, какие напали на нашу голубушку княжну.

– О, теперь легче узнать, куда они дели Софью.

– Где же негодяи? – спросил у Федотыча Прозоров.

– Да в людской, – ответил тот.

– Пойдёмте, Леонид Николаевич! Ваш приезд счастлив: Софья найдётся.

Обрадованный князь в сопровождении Прозорова поспешил в людскую.

Там дожидалась князя дочь мельника. На красивом лице молодой девушки видна была радость. С ней рядом стояли, понуря головы, Петруха и Кузька. Руки были у них крепко скручены.

Как попались оборванцы в руки молодой девушки?

Глаша поехала на розыски в сопровождении трёх княжеских дворовых и кучера. Она заехала на мельницу, простилась с отцом и отправилась в путь с надеждою напасть на след похищенной княжны. Почти сутки плутала она по окрестным местам княжеской усадьбы, побывала во всех сёлах и деревнях по окрестности, расспрашивала попадавшихся ей, не видали ли они или не слыхали о княжне? Но ни розыски, ни расспросы не помогли. Молодая девушка уже отчаивалась, как совершенно случайно, проезжая большим торговым селом, она увидала, что около кабака на лужайке какие-то два оборванца бойко пляшут под гармонь, на которой играл молодой парень в кумачной рубахе и в суконном кафтане, накинутом на плечи. Глаша взглянула на плясунов и сразу узнала Петруху и Кузьку; они были пьяные и, не обращая никакого внимания на подъехавший тарантас, продолжали выплясывать разные коленца.

– Ребята, вот разбойники, что напали на нас в лесу! Вяжите их скорее! А если не сладите, позовите народ! – крикнула молодая девушка своим провожатым, показывая на плясунов.

– Вона, не сладим!

Княжеские дворовые ловко сшибли с ног Петруху и Кузьку и, прежде чем те успели опомниться, крепко их скрутили. Игравший на гармони парень и собравшиеся посмотреть на плясунов мужики протестовали было против этого, но когда они узнали, что были за люди плясуны, сами ещё помогали крутить разбойников. Произошло это верстах в двадцати от Каменков.

Петруху и Кузьку силою ввалили в тарантас; Глаша поспешила в княжескую усадьбу. Бродяги почти в продолжение всего пути крепко и беззаботно спали. По приезде в усадьбу их растолкали и заставили выйти из тарантаса; связанные оборванцы с удивлением посматривали на себя; они забыли происшедшее с ними.

– Петруха, а ведь нас скрутили! – толкая товарища, опомнился первый Кузька.

– Чай, видишь, чёрт, чего спрашиваешь? – огрызнулся рыжеволосый.

– Как это нас угораздило попасться?

– Не знаю, не помню.

– И я ничего не помню.

– Дай срок, под палкою вспомнишь, – вмешался кто-то из дворовых.

Оборванцев ввели в людскую.

– Разбойники, вы похитили мою дочь? – крикнул на них князь Владимир Иванович.

– Никак нет, мы ничего не знаем! – как ни в чём не бывало ответил Петруха.

– Врёшь, негодяй, я заставлю тебя сознаться! Я прикажу бить тебя палками!

– Что же, нам не привыкать, – нахально ответил Кузька.

– Успокойтесь, князь, я прикажу заковать их в цепи и отправить в город. Там заставят их говорить правду! – спокойно сказал Прозоров.

– Зачем в город? Что же, пожалуй, повинимся: наш грех, мы напали на княжну.

– Зачем вы это сделали? С какою целью? – спрашивал Леонид Николаевич.

– Подкупил нас барин, – хмуро ответил Кузька.

– Какой барин?

– А кто его знает! Из Москвы нас за этим привёз, похож на военного.

– Куда же девали вы княжну?

– Ему сдали, барину, он на поляне с лошадьми дожидался.

– Ну, а куда он княжну повёз? – совершенно спокойно продолжал расспрашивать Прозоров попавшихся оборванцев.