Александр III и его время
Шрифт:
Между тем со всех концов России поступали письма и телеграммы, в которых сообщалось о беспредельной любви и преданности населения императору, о благодарственных молебнах Всевышнему Творцу за спасение августейшего монарха и выражениях общего негодования к злодею, посягнувшему на священную жизнь царя. В трактирах и гостиницах, в общих залах и отдельных комнатах восторженно пили за здоровье государя. Вечером в театрах проходили торжественные спектакли, при полном праздничном освещении.
Не довольствуясь вестью, что Александр II избежал опасности, в Петербурге все желали увидеть своими глазами обожаемого монарха. Властитель России соблаговолил назначить на 6 апреля парад в своём присутствии. В назначенное время на Марсовом поле состоялся грандиозный парад под восторженные крики народа. Цесаревич Александр Александрович командовал л.-гв. Преображенским полком, а некоторые из
Одновременно была назначена следственная комиссия во главе с графом Н. М. Муравьёвым, который поклялся «скорее лечь костьми, чем оставить неоткрытым это зло — зло не одного человека, а многих, действовавших в совокупности». В верхних эшелонах власти произошли серьёзные перестановки. В целом покушение 4 апреля 1866 г. стало переломом в истории царствования Александра II и гранью, которая резко отделила его деятельность после этого события. Консервативный крен во внутренней политике России усилился.
Апрельское происшествие не изменило намеченной поездки цесаревича в Данию. Однако в середине месяца неожиданно для него всплыла малоприятная новость. Тётя Мария Николаевна (сестра царя, в замужестве герцогиня Лейхтенбергская) уведомила его, что в одной из французских газет была напечатана зазорная статья, в которой сообщалось, что наследник русского престола ведёт несерьёзную жизнь, отказывается от брака с датской принцессой, поскольку увлечён княжной Мещерской. Мало того, эта статья была тиражирована в газетах других стран и даже — о, ужас! — в Дании. Александр был шокирован этим сообщением. Он представил, как могли среагировать на это в королевской датской семье. Но больше всего его беспокоило другое: «За себя мне всё равно, но бедная, бедная М. Э.! Вот до чего я её довёл, что об ней печатают в газетах! Вот он, мир-то! Вот люди!»
Александр II, не на шутку встревоженный дошедшими до него толками, спросил у наследника, какие у него отношения с Мещерской? Сын ответил, что никаких и что все эти разговоры — досужие домыслы.
Молодой царевич, конечно, не был лишён впечатлительности. Он питал к Мещерской нежную привязанность, искал общения с ней. В его жаждущей любви душе происходила тяжёлая борьба между чувством и долгом. Княжна обладала всеми качествами для того, чтобы вскружить голову такому восприимчивому человеку, как Александр. Её приветливость, доброта и любезности, грациозные и непринуждённые, полные достоинства движения и манера — всё это действовало неотразимо.
18 апреля 1866 г. на большом императорском балу в Зимнем дворце цесаревич узнает от княжны «ужасную» новость, после которой приходит к радикальному и твёрдому решению — отказаться от престолонаследия! Вот, что он записывает в свой дневник: «18 апреля… выбрился, вымылся и завился и, одевшись, отправился к папа. Стояли в коридоре и смотрели, как собираются на бал. В 1/2 10 бал начался полонезом. Было великолепно. Приглашённых более 2’000 человек. После польского начались танцы, я как хозяин так усердно танцевал, что от непривычки у меня закружилась голова, и я насилу стоял на месте. Маруся (сестра его. — Е. Т.) была очень мила, но грустна, потому что завтра уже уезжает, что ей совсем не хочется. Я с нею танцевал мазурку. После ужина решился пойти вальсировать с М. Э., и это было единственное утешение на балу. После 2-х туров она мне сказала: «Знаете, что было со мною сегодня на балу? Витгенштейн решился просить моей руки». Я чуть не упал, услыхав это. Но она просила никому не говорить об этом и сказала, что она хотела, чтобы я первый это узнал. После этого я был как сумасшедший, но к счастью бал скоро кончился, и мы, простившись с мама и папа, пошли домой. Было уже 2 часа, курили ещё у меня с компанией, но мне было не до разговоров, я был так убит морально и физически после этого проклятого бала. Как будто нарочно М. Э. была так убийственно хороша сегодня вечером, так, что многие мне это говорили как будто для того, чтобы ещё больше меня тревожить. Что со мною было, когда я видел милую М. Э. под руку с Витгенштейном, я не могу пересказать, я был готов на всё, только чтобы помешать этому браку. Но бог с нею, пусть она будет счастлива, когда другого жениха ей отыскать трудно. Может быть, со временем свыкнусь с этой мыслью. Но всё-таки буду всегда сожалеть, что она мне не принадлежала хоть на час. Прощайте, Дусенька!» (22, оп. 1, д. 298, с. 36—37).
Однако Мария не выходила из головы. Она всецело завладела его мыслями и чувствами. Александр не мог уснуть в ту ночь, ворочался, вставал курить, наконец утром решил посоветоваться с опытным Владимиром Мещерским, который на целых шесть лет был старше его. Разговор оказался непростым. Вово знал об увлечении цесаревича своей дальней родственницей Марией Мещерской, но не предполагал, что это увлечение столь глубоко.
Александр заявил, что готов отказаться даже от престола, лишь бы соединить свою судьбу с «ненаглядной Дусенькой».
Мещерский пытался было отговаривать великого князя от опрометчивого шага, умолял подумать о России, о его высоком предназначении, но вскоре понял, что доводы рассудка мало действуют на пылкие чувства влюблённого. «Хорошо — сказал Вово, — вы откажетесь от права на престол, от титула, от престолонаследия, откажетесь от всего и женитесь на Мещерской. Но ведь она вас не любит, она неспособна любить. Это мелкая эгоистическая натура, испытывающая удовольствие от того, что кружит голову престолонаследнику!» — «Я достаточно знаю М. Э., — парировал Александр, — уже два года, чтобы не ошибаться, по крайней мере, в этом».
Великая страсть овладела душой молодого человека. «Что бы я дал за один поцелуй от неё. Были минуты, — вспоминал он, — когда было недалеко до этого, но всё-таки было нельзя, потому что или А. В., или Владимир были там, хотя и не видели и не слышали, что мы делали. Когда мы христосовались, то эта минута была для меня каким-то сном, когда я прикасался к её губам, почти к самым губам».
В третьей декаде апреля императорский двор переехал в Царское Село. Александр по-прежнему продолжал жить по предписанному ему учебному режиму, присутствовал на докладах сановников государю, встречался с высокопоставленными и близкими лицами, в том числе и с Марией Мещерской. Потребность любви и нежности переполняло его юное сердце. Ему мало было видеться и говорить с Марией. У него пробудилась чувственность, желание владеть ею. Сдерживая себя, он принимает решение не ходить на вечерние собрания к своей матери-императрице: «Во-первых, чтобы заниматься дома, а во-вторых, они мне надоели. Мне теперь мало видеться только с М. Э., что прежде уже для меня было счастьем, я чувствую, что теперь это меня не насыщает и мне надо больше, но что это больше…» Для его чистой и непорочной души было противоестественным обладать женщиной вне брачных уз. В мае после длительной и трудной внутренней борьбы, после многих бессонных ночей Александр принимает решение отказаться от права наследования престола и жениться на Марии Мещерской.
В его дневнике появляется запись: «Я только и думаю теперь о том, чтобы отказаться от моего тяжёлого положения и, если будет возможность, жениться на милой М. Э. Я хочу отказаться от свадьбы с Dagmar, которую я не могу любить и не хочу. Ах, если бы всё, о чём я теперь так много думаю, могло бы осуществиться! Я не смею надеяться на Бога в этом деле, но, может быть, и удастся. Может быть, будет лучше, если я откажусь от престола. Я чувствую себя неспособным быть на этом месте, я слишком мало ценю людей, мне страшно надоедает всё, что относится до моего положения. Я не хочу другой жены, как М. Э. Это будет страшный переворот в моей жизни, но если Бог поможет, то всё может быть, я буду счастлив с Дусенькой и буду иметь детей. Вот мысли, которые теперь меня всё больше занимают, и всё, что я желаю. Несносно, что поездка в Данию на носу и преследует меня, как кошмар».
Александр считал, вместо него наследником престола вполне может быть брат Владимир, который всего на два года младше его. Царский сын хотел в ближайшее время высказать своё решение отцу и надеялся, что тот всё поймёт.
«Я каждый вечер молю Бога, — пишет Александр 17 мая в дневнике, — чтобы Он помог мне отказаться от престола, если возможно, и устроить счастье моё с милой Дусенькой. Меня мучит одно, это то, что я боюсь очень за М. Э., что, когда наступит решительная минута, она откажется от меня, и тогда всё пропало. Я непременно должен с ней переговорить об этом и как можно скорее, чтобы её не застали врасплох. Хотя я уверен, что она готова за меня выйти замуж, но Бог один знает, что у неё на сердце, не хочу больше об этом».