Александр III и его время
Шрифт:
Мария Фёдоровна поднималась позже, заходила к нему в кабинет, два лакея вносили небольшой столик. Муж и жена завтракали вместе, обычно они ели крутые яйца и ржаной хлеб с маслом.
Затем царь принимал представлявшихся и доклады министров. Приезжавшие в Гатчину в назначенные дни с докладами и делами, как правило собирались в приёмном зале. Императрица в определённые дни принимала доклады своего секретаря, главноуправляющего Ведомством учреждений императрицы Марии, председателя Главного правления Красного Креста, начальниц институтов, представляющихся и немногих городских дам. Около часу дня царская семья собиралась ко второму завтраку в маленькой столовой в антресоле, к которому по очереди приглашались немногие из министров, имевших доклад в этот день и некоторые из придворных. Еды, конечно, там всегда было вдоволь, но, поскольку детям разрешалось садиться за стол
После завтрака державный отец «закуривал большую сигару и пил кофе в гостиной императрицы». Затем монарх занимался У себя в кабинете до 3-4-х дня или проводил время на воздухе, обычно в парке. После обеда (в 8 часов вечера), он вновь работал до 2-3 часов ночи, знакомясь с текущими документами, и приходил в спальню, когда супруга давно спала. Близким он говорил, что «его дело за него никто не сделает». Ведь каждый день на стол перед ним ложились кипы указов, приказов, докладов, которые ему следовало прочитать и подписать. Сколько раз, вспоминала младшая дочь Ольга, папа возмущённо писал на полях документов: «Болваны! Дураки! Ну что за скотина!» (112а, с. 189.) Даже находясь на отдыхе, он через день принимал фельдъегеря с бумагами, и все они на следующий день возвращались с резолюциями. Нередко посещали Гатчинский дворец-замок братья императора великие князья Алексей Александрович, Владимир Александрович с женой Марией Павловной и детьми, Сергей Александрович с Елизаветой Фёдоровной, Павел Александрович с Александрой Георгиевной, «жившей здесь вплоть до своих вторых родов, которые привели к безвременной кончине» (51, с. 7). Часто наезжала в Гатчину жена великого князя Константина Николаевича Александра Иосифовна с детьми и внуками. Все они имели свои апартаменты в Арсенальном каре дворца. Свои комнаты во дворце были также у семей герцогов Лейхтенбергских, Мекленбург-Стрелецких и принцев Ольденбургских (там же).
По свидетельству Вельяминова, по воскресным и праздничным дням все жившие в Гатчине и некоторые лица царского двора, приезжавшие из столицы, присутствовали в дворцовой церкви на обедне, а потом приглашались к завтраку, проходившему в Арсенальной зале. В эти дни на завтраке бывали все офицеры сводного полка и конвоя, представители гатчинского гарнизона, управления городом, дворцом и охотой. Обыкновенно за завтраком играл придворный оркестр по программе, составленной самой императрицей.
6. ЦАРСКАЯ ОХОТА И РЫБНАЯ ЛОВЛЯ
Известно, что охота была одним из самых любимых, захватывающих и торжественных развлечений российских самодержцев. Как и многие другие события при дворе, охота всегда сопровождалась торжественным церемониалом, подчёркивая значимость этого события в жизни царя. Поскольку главным действующим лицом царских охот был государь, то именно он являлся законодателем охотничьей моды, которой следовал весь двор.
В отличие от своего отца, Александр III не был завзятым охотником, но почитал её «за красоту действа, нежели за добычу». Как у всех охотников, у Александра III были свои любимые виды забавы. По его признанию, он предпочитал охоту на оленя, особенно при восходе солнца, когда можно любоваться картинами природы, а также животными на фоне прекрасных пейзажей.
При императорском дворе существовала с давних пор специальная егермейстерская служба, в состав которой входили егеря, псари, лесничие, ловчие, зарядчики и т. д. При Александре II в 1857 г. Гатчина стала главной охотничьей резиденцией русских царей, что оказало сильное влияние на жизнь дворца и города. Место для егерской службы было выбрано в Мариенбургской части города, на окраине дворцового парка. До наших дней сохранилась череда одинаковых домиков, специально построенных для размещения егерей с семьями. Одновременно были сооружены бесчисленные вольеры для собак, конюшни для лошадей, каретник, кухни и мастерские. Несколько позже на краю слободы возникли зверинцы для хищных зверей. Егерская слобода, замечает знаток Гатчины И. Э. Рыженко, славилась своими мастерами, которые делали чучела разных зверей, начиная от полевой мышки, повисшей в зубах лисицы, заканчивая оленем и лосем. Подобные изделия украшали Арсенальный зал дворца, в котором выставлялись также охотничьи трофеи царской семьи.
Время от времени в Гатчине проводились ружейные охоты, на которые приезжали дяди императора, Николай Николаевич и Михаил Николаевич.
Как в Гатчине,
Охоты бывали довольно обильными дичью, но убитая дичь, на иностранный манер, охотникам не выдавалась.
Порой государь ездил на охоту один, в сопровождении Голицына и Дица.
Особенно красочный ритуал, прозванный дворами Европы за поэтический и красивый, совершался в Беловеже, на территории Польши, где у императора был охотничий дворец. Беловежская пуща была единственным местом в Европе, кроме Кавказа, где обитали зубры. «Обычно каждый выезд здесь, — отмечает П. В. Романов в своей занимательной книге, — превращался в торжественную акцию, со звуками фанфар и фейерверками». После завершения охоты перед дворцом во время обеда императора с гостями там раскладывали рядами доставшиеся трофеи. В первом ряду помещали дичь, убитую самим монархом (сначала зубры, затем лоси, олени, козлы, кабаны, лисицы, зайцы). Далее в таком же порядке укладывали добычу гостей. Сразу же за дичью в красных рубахах с факелами собиралась дворцовая прислуга, вокруг стояли егеря в полном охотничьем облачении, а рядом выстраивался оркестр. Державный отец с супругой и детьми в сопровождении свиты выходил из дворца после обеда под звуки рогов и оркестра, исполняющих марш, гремело «Ура!». Главный егерь подносил императору охотничью ведомость. Начинался обход добычи. Всякий раз, когда главный егерь обнажённым ножом указывал на зубров, оркестр исполнял «фанфару зубру». Аналогично исполнялась «фанфара оленю» и другому зверью. Самые мелодичные фанфары посвящались лисице и зайцу. По завершении церемонии препараторы отсекали головы крупной дичи и делали из них чучела, украшавшие затем залы дворца. Туши убитых животных раздавались крестьянам. На царскую кухню отправлялось только мясо молодых коз.
Начальник императорской охоты князь В. А. Барятинский скрупулёзно записывал результаты охот, а в конце года подводил итог. Александр III также всякий раз упоминал тех, кто был с ним на охоте, и фиксировал свои результаты в записных книжках.
Наряду с охотой император увлекался и рыбной ловлей. В связи с этим в анналах истории сохранился рассказ о визите в Россию одного из европейских послов, который был обеспокоен обострившимся франко-германским конфликтом. Министр императорского двора решился потревожить покой государя. «Ваше Величество, — обратился он, — в Европе может разразиться война». И что же он услышал в ответ? «Когда русский царь ловит рыбу, Европа может подождать». Вряд ли в этих словах можно видеть какое-либо высокомерие.
Рыбачил царь с детьми и супругой и неводом и удочкой. Но любимой забавой его была ночная рыбалка. Как вспоминал А. А. Волков, царь «выезжал на рыбную ловлю на Гатчинское озеро обыкновенно после полуночи. В лодке кроме императора находились матросы-гребцы и егерь». Позади шла ещё лодка, в которой были только одни матросы. «Егерь светил факелом, а вооружённый острогой император Александр III бил острогой по привлечённой ярким светом всплывавшей рыбе». На такую рыбную ловлю Гессе наряжал особую охрану, обычно в составе 20 человек. «Команда эта, пишет Волков, — всегда доверялась мне, причём я один имел право идти за лодкой по берегу, солдаты же, входившие в состав моей команды, обязаны были, не выпуская меня из виду, следовать за мною, скрываясь в кустах. С рыбной ловли император возвращался очень поздно, иногда даже на рассвете» (85а, с. 23). Вельяминов добавляет, что «государь любил колоть ночью рыбу в прорубях на Гатчинских прудах, очень рыбных». В среднем он ловил до двух сотен рыб. И неудивительно, что по его личным подсчётам только в 1881 г. он поймал 2974 щуки, 1599 окуней, 2417 плотвичек, 205 язей, 98 налимов и 51 карася.
7. СУД НАД ЦАРЕУБИЙЦАМИ И ИХ КАЗНЬ
26—29 марта 1881 г. состоялся суд над народовольцами — организаторами и исполнителями убийства Александра II:
А. Желябовым, С. Перовской, Т. Михайловым, Н. Кибальчичем, Г. Гельфман и Н. Рысаковым. Он стал последним крупным политическим процессом в России XIX в., на котором присутствовали корреспонденты отечественных и зарубежных газет. В зале судебного заседания находились и художники, в частности, К. Е. Маковский и А. А. Несветевич, которые оставили зарисовки участников процесса.