Александр III
Шрифт:
Прекрасные реформы Александра II, мягкость и великодушие его характера должны были бы обеспечить ему восторженную любовь русского народа. А между тем он не был государем популярным в истинном смысле слова. Народ не чувствовал притяжения к нему, потому что в самом императоре совершенно отсутствовала национальная и народная струна.
Человеческая природа такова, тонко отмечала Тютчева, что люди более ценят других за людское в них, чем за их дела. По своему характеру и уму покойный император был ниже тех дел, какие он совершил. Обладая неисчерпаемой добротой и великодушием сердца, Александр Николаевич был лишён силы характера и ума. Став императором, он сделал большую ошибку, желая производить на окружающих впечатление властное
Он был подлинным наследником своего великого деда и не раз повторял себе, словно завет, строки дневника Николая I, которые тот написал за несколько дней до кончины:
«Вступая тридцать лет тому назад на престол, я страстно желал знать правду, но, слыша ежедневно лесть и ложь, я отучился отличать правду от неправды».
Эти уроки деда были тем более существенными, что они пали на благодатную почву: Александр III обладал благороднейшим и, как отмечали современники, именно царским сердцем. Врождённое благородство царя не было и не могло быть испорчено жизнью. Ведь наследнику русского престола не было нужды ради своего положения или положения своих ближних кривить душой и закрывать глаза на то, чего не хотелось бы видеть. В этом главное отличие монархического престолонаследия от так называемого «народного избранничества».
Демократическая, выборная власть поневоле портит и развращает человека. Претенденту приходится ради её достижения подсиживать, клеветать, чернить соперников, буквально по их головам взбираться на человеческую пирамиду. Жажда власти, с её материальными и эгоистическими интересами, которая так часто портит сердце политика, локтями расталкивающего своих конкурентов, далека и чужда наследнику российского престола с его глубокой убеждённостью в божественной предначертанности титула монарха.
Сам Александр III, как вспоминали современники, был человеком небольшого, ординарного образования, не сразу мог охватить и постигнуть всё, что предлагалось ему министрами и чиновниками, нуждаясь подчас в долгом, самостоятельном изучении того или иного вопроса. Иными словами, у него был небольшой ум рассудка, но совершенно громадный, выдающийся ум сердца, что в его положении было несравненно важнее. Наконец, государь обладал совершенно выдающимся благородством и чистотой нравов и помышлений. Как семьянин – это был образцовый семьянин; как хозяин – образцовый хозяин, у которого слово никогда не расходилось с делом. Если Александр III в чём-то был не уверен, он мог смолчать и выжидать; зато если он принимал решение, на его слово можно было рассчитывать как на каменную гору.
Вот отчего русский император пользовался, с одной стороны, доверием и уважением всех своих приближённых, а с другой стороны, что ещё гораздо важнее, – уважением и доверием всего света.
Свой авторитет и твёрдость во внешней политике Александр III выказал в завязавшемся конфликте с Англией.
Ревниво оберегая свои, а точнее, захваченные ею владения в Индии, Великобритания стремилась как можно далее распространить своё влияние, угрожая уже южным пределам России в Средней Азии. Английские эмиссары постоянно появлялись в закаспийских землях, подбивая племена туркмен и афганцев тревожить наши пограничные заставы. Здесь, однако, они встретили решительный отпор русского корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Александр Виссарионович Комаров, один из трёх замечательных братьев-военачальников. Правой рукой Комарова был Максуд Алиханов-Аварский, приятель покойного штаб-ротмистра Кузьминского.
О судьбе этого человека, столь же горячего, сколь и отважного,
Майор Алиханов-Аварский, кавалер нескольких боевых орденов, перед самой турецкой войной крупно повздорил со своим начальником и убил его на дуэли. За это он был разжалован Александром II в рядовые с лишением чинов и отличий. Выказав отчаянную храбрость, Алиханов-Аварский в 1878 году стал унтер-офицером, а за участие в Ахал-Текинской экспедиции был произведён в прапорщики. В 1883 году Комаров направил его с секретной командировкой в Мерв, гнездо разбоя, тормозившее развитие чуть не всей Средней Азии.
Выехав в сопровождении всего двадцати казаков и десяти джигитов, Алиханов-Аварский собрал около трёхсот аксакалов всех родов и колен мервских текинцев и в горячей речи убеждал их принять подданство России. Менее чем через полчаса старейшины пришли к полному согласию и направили депутацию к генералу Комарову, в Ашхабад, с письменной просьбой принять мервский народ в подданство Белого царя. Алиханов-Аварский получил утраченные им чин майора и боевые ордена, а также назначение начальником Мервского отряда.
Вскоре, подстрекаемые Англией, афганские войска заняли часть русской территории по соседству с крепостью Кушка. Комаров телеграфировал Александру III, испрашивая инструкций.
«Удалить за реку Кушку, избегая – по возможности – кровопролития», – был лаконичный ответ из Гатчины.
Комаров был недоволен и ворчал:
– Меня, как собаку, держат за хвост…
Он донёс, что за последнее «не ручается», и во главе Мургабского отряда медленно двинулся к укреплению Ак-Тепе, останавливаясь и выжидая, когда афганцы сами попятятся назад. Но время шло, надо было принимать решение, переговоры с английскими эмиссарами ни к чему не привели. Тогда Комаров приказал вытеснить афганцев за Кушку, причём запретил солдатам стрелять первыми.
Сражение увенчалось полным успехом. Алиханов-Аварский, уже в чине подполковника, командовал в этом бою конницей и проявил обычную свою лихость, захватив знамя противника и шесть его орудий. Донесение генерала Комарова взбудоражило все столицы Европы: «Полная победа ещё раз покрыла громкой славой войска государя императора в Средней Азии. Нахальство афганцев вынудило меня, для поддержания чести и достоинства России, атаковать 18 марта сильно укреплённые позиции на обоих берегах реки Кушки. Афганский отряд регулярных войск, силой в 4 тысячи человек, с 8-ю орудиями, разбит и рассеян, потерял более 500 человек убитыми, всю артиллерию, два знамени, весь лагерь, обоз, запасы… Английские офицеры, руководившие действиями афганцев, просили нашего покровительства; к сожалению, мой конвой не догнал их: они были, вероятно, увлечены бежавшей афганской конницей…»
На это последовал полный спокойствия, достоинства, силы, а главное, миролюбия ответ Александра III:
«Государь император шлёт своё царское спасибо вашему превосходительству и всем чинам храброго Мургабского отряда за блестящее дело 18 марта; повелел представить наиболее отличившихся офицеров к наградам, а нижним чинам жалует 50 знаков отличия военного ордена… Вместе с сим Его Величеству благоугодно знать в подробности причины, побудившие вас поступить вопреки переданному вам повелению всеми силами воздерживаться от кровопролитного столкновения».
Объяснения генерала Комарова были признаны вполне правильными. В результате всех этих действий Россия приобрела около двухсот тысяч квадратных вёрст, вышла к границам Афганистана и нанесла весьма ощутимый удар престижу Англии. Всё это вызвало бурю на Темзе. Британский её королевского величества посол получил предписание выразить в Петербурге резкий протест и потребовать извинений.
– Мы этого не сделаем! – заявил Александр III, уже наградивший Комарова золотой шпагой с бриллиантами, а Алиханова-Аварского – орденом Св. Георгия 4-й степени. – Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию.