Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Шрифт:
Вроде бы подтверждает подобные выводы и Курций Руф, когда рассказывает об основании Александрии Дальней на реке Сырдарье, на месте которой в новейшей истории расположился город Ленинабад, которому в 1991 году возвращено название Худжанд. «Царь уже выбрал на берегу Танаиса место для основания города-крепости для удержания как уже покоренной территории, так и той, куда он намеревался проникнуть. Но выполнение этого замысла отсрочилось из-за известия об отпадении согдийцев, увлекших за собой и бактрийцев».
Лишь после нескольких военных операций Александр вернулся к своему проекту. Однако что же делает Александр между благородным замыслом создания нового города и его воплощением?
Он попросту уничтожает все близлежащие города вместе с населением. Первый город, подвергшийся нападению македонян, Арриан именует Газой. Александр, видимо вспомнивший о тяжелой осаде крепости с таким же названием в Сирии, приказал брать среднеазиатскую Газу штурмом, не считаясь с потерями.
Арриан пишет:
В то время как пехота шла на приступ, пращники, стрелки из лука и дротометатели сбивали со стен бойцов; летели в них и стрелы с машин. Очень скоро град стрел согнал со стены ее защитников; македонцы быстро приставили лестницы и взошли на стену. Всех мужчин перебили – это был приказ Александра; женщин, детей и прочую добычу забрали себе солдаты. Отсюда он сразу же пошел на второй, соседний город, который взял таким же образом в тот же день; побежденных ждала та же участь. Александр пошел к третьему городу и взял его с первого же приступа на следующий день.
И снова возникает вопрос: зачем основывать новый город, если рядом есть готовые опустевшие города, со стенами и домами – проще поселить жителей в любом из них, по своему усмотрению. Ответ, способный объяснить внезапную любовь Александра к возведению городов, дает Юстин:
Для того чтобы в этих областях оставить память о своем имени, Александр основал город Александрию на реке Танаис, причем в семнадцать дней была воздвигнута стена в шесть тысяч шагов, и сюда были переселены жители из трех городов, основанных Киром.
Подтверждение разрушительно-строительной политики Александра мы найдем у древнегреческого историка и географа Страбона (64/63 до н. э. – 23/24 годы н. э.):
Александр, как говорят, основал 8 городов в Бактрии и Согдиане и несколько разрушил. Среди последних были Кариаты в Бактриане (где был захвачен Каллисфен и заключен под стражу), Мараканда в Согдиане и Киры – последний город, основанный Киром, лежащий на реке Иаксарте; это был предел Персидской державы. Александр, хотя и был почитателем Кира, велел разрушить этот город из-за частых восстаний его жителей.
Иногда Александр уничтожал города по весьма смехотворной причине – надо же как-то объяснить свое варварство. «Александр разрушил также город бранхидов, которых поселил там Ксеркс». Оказалось, царь услышал историю о том, что бранхиды выдали в давние времена Ксерксу ценности и сокровища своего храма, и Александр «разрушил город из отвращения к святотатству и измене». Таковы сведения Страбона; Курций Руф более подробно описывает беспричинную жестокость Александра. То был наилучший пример подлости македонского царя, перечеркнувший его героизм в битве при Гавгамелах, потому что несчастные бранхиды не оказали никакого сопротивления македонянам и сами распахнули городские ворота. Тем более что таинственные бранхиды были потомками переселенцев из греческого города Милета.
Подойдя к городу, он вступает в ворота в сопровождении легковооруженного отряда. Фаланга получает приказ – окружить городские стены и по сигналу разграбить город, убежище изменников, а их самих перебить до единого. И вот повсюду избиваются безоружные, и не могут смягчить жестокость врагов ни мольбы, ни священные покрывала взывающих к ним на общем с ними языке. Наконец, чтобы от города не осталось следа, стены его разрушаются до самого основания. Не только вырубают, но даже выкорчевывают деревья в священных рощах и лесах, чтобы на этом месте была обширная пустыня с бесплодной землей, лишенной даже корней деревьев. Если бы все эти меры были приняты против самих изменников, то они показались бы справедливой местью, а не жестокостью, теперь же вину предков искупили потомки, которые даже не видели Милета, а потому и не могли предать его Ксерксу.
Что касается населения многочисленных Александрий, то древние историки довольно точно определяют его основной контингент.
У подножия горы было выбрано место для основания города, – описывает Курций Руф появление одной из них в предгорьях Гиндукуша. – 7 тысяч старейших македонцев и, кроме того, воины, уже негодные для военной службы, получили разрешение поселиться в новом городе. Жители назвали его также Александрией.
Юстин дает более конкретные сведения относительно населения Александрий: «В Бактрии и Согдиане Александр основал семь городов, расселив в них тех, кого он считал наиболее склонными к мятежу в своем войске».
Оппозиция царю в армии росла по мере того, как бесконечная война начинала терять всякий логический смысл; скопив гигантские богатства, воины все более неохотно шли за Александром навстречу новым опасностям. Им не хотелось умирать, ибо терять уже было что. Недаром Александр пытался заменить соплеменников уроженцами Персии и был беспощаден с недовольными. Однако он не мог бесконечно убивать всех недовольных, и тогда начали появляться небольшие поселки с громким названием «Александрия».
Здесь, в чужих краях, Александр оставлял тех, в ком больше не нуждался: израненных калек, отслуживших срок стариков и смутьянов. Большинство новых городов не имело никакого реального значения, многие Александрии были уничтожены восставшими туземцами сразу же после основания. Увы! Все заслуги Александра по градостроительной деятельности утопают в крови и дыму уничтоженных до основания Фив, погубленного центра мировой торговли – Тира, сожженной дотла столицы Азии – Персеполя и множества больших и малых городов.
Согдиана
Ничто не дает человеку счастья, если этот человек, совершая великие, как кажется дела, не обладает в то же время умением себя обуздывать.
В Средней Азии Александр наконец-то столкнулся с достойным противником, которого сам не ожидал встретить на задворках Персидской империи. Боги и судьба благоприятствовали Александру, пока он громил погрязшую в грехах Персиду, но отвернулись от царя, как только он обратился против ни в чем неповинной Согдианы. Удача долго колебалась: кому отдать пальму первенства.
Спитамен был столь же смел, как Александр, но не безрассуден. С македонским царем уже не было Пармениона и Филоты, а воевать пришлось не с безвольными, не выделяющимися большими способностями полководцами Дария, а с патриотом, защищавшим свою родину. И даже численное превосходство македонян не принесло Александру скорой победы. Колебания удачи дорого обошлись Александру: он получал удар за ударом, рану за раной; опасная борьба едва не стоила царю жизни и, несомненно, стала одной из причин, что Александр умер в расцвете лет.