Александр. Том 1
Шрифт:
— И кто у нас первый генерал-губернатор? — я сделал глоток.
— Так ведь… — Макаров отложил вилку. — Так ведь вы, ваше величество.
Чёртов Макаров. Нет, я знаю, что он меня ненавидит, но нельзя же такие вещи под руку говорить. Я довольно предсказуемо подавился. Да так, что этот вражина вынужден был вскочить и пару раз несильно стукнуть меня между лопаток.
— Что с вами, ваше величество? — в его голосе звучало неприкрытое волнение.
— Кофе не в то гордо полился. — Я откашлялся, и всё-таки допил этот проклятый кофе, чтобы хоть маленько смягчить саднящее горло.
—
— Нет, всё нормально. Сейчас, только дух переведу, — я прикрыл глаза, внезапно ощутив глухое, злобное раздражение, направленное на Сашку. Лучше бы ты в своём дневнике об этом писал, чем о возвышенных мечтаниях. Кретин чёртов. Я же не спрашивал про этого грёбанного гражданского генерал-губернатора, потому что понятия не имел о его существовании. Думал, что Кутузова пока хватит. Я сам тоже идиот, но что теперь делать?
— Я не могу советовать, ваше величество, но что-то с полицейской реформой надо делать. — Осторожно проговорил Макаров. — А то так получилось, что его величество Павел Петрович так и не довёл до ума это дело.
— Сюда Архарова надо, он быстро бы это дело раскрыл, — глупо пошутил я. Вот про кого-кого, а про этого человека даже я слышал. Про архаровцев-то больше в негативном ключе, а вот об их шефе, чуть ли не как о Шерлоке Холмсе времён Екатерины.
— Ну-у-у, — протянул Макаров, поднимая глаза в потолок. — Николай Петрович, конечно, чрезвычайно прямолинеен, слишком уж усерден и порой чрезмерно суров, но полицейское дело действительно знает, у него этого не отнять.
— Он жив? — я чуть сам себе пощёчину не зарядил, задав этот вопрос. С другой стороны, мог же Александр Павлович не знать про какого-то там Архарова.
— Жив был, про другое я не слышал, — ответил Макаров. — В своём поместье коровам хвосты крутит, да девок дворовых за титьки щупает.
— Александр Семёнович, сделайте доброе дело, вызовите Архарова Николая Петровича в Петербург. Вы правы, с полицией надо что-то делать, а Николай Петрович — опытный человек, может, и посоветует чего дельного.
— Это вы у него, ваше величество, как у Горголи совета спрашивать будете? Или, как меня, временно на место поставите? — иронично спросил Макаров.
— А вот тут, как получится, — я прямо посмотрел на него, но Макаров выдержал мой пристальный взгляд. — С чего вы вспомнили Горголи, Александр Семёнович?
— Так, он пытается отобрать у полиции пожарных. Кричит, ногами топает… Тихий ужас. — Покачал головой Макаров. — Говорит, что это ваш приказ.
— Допустим, ничего подобного я ему не приказывал. Но если он завтра принесёт мне приличный план устройства пожарной службы, то полиции придётся расстаться с ними. Только я не пойму, а чего это они так вцепились в этих пожарных.
— Лошади, ваше величество. Пожарным лошади положены, а у полицейских их нет. — Развёл руками Макаров. Я же с трудом сдержал пытающийся вырваться мат. Смачный такой, трёхэтажный практически. И это, вашу мать, я ещё не провёл полный аудит имеющихся у нас финансов! Но до того момента, пока мы с Макаровым не дожмём заговорщиков, и пока не пройдёт коронация, лучше сидеть и вникать во всех дела империи.
— Объясните мне, Александр Семёнович, почему никто не довёл до ума ту же полицейскую реформу, или пожарную? — внезапно спросил я у Макарова.
— Не знаю, — он даже растерялся. — Не считали эти реформы слишком важными по сравнению с другими.
— Да наверное, — я задумчиво посмотрел на стол. — Вот только я так не думаю. На самом деле это очень важно. Что с посольствами?
— В посольствах недоумение. В первую очередь направленное на то, что я всё ещё возглавляю Тайную экспедицию. Вроде бы вы клялись, что упраздните эту богомерзкую службу. — В голосе Макарова звучала ирония.
— А давайте порадуем наших иноземных друзей. И распустим уже Тайную экспедицию, — я поднял руку, увидев в его глазах протест. — Спокойно, я не собираюсь упразднять службу. Но она не устраивает меня в том виде, в каком она пребывает сейчас. Да и название мне не нравится. Это должно быть нечто гораздо большее, чем сейчас. Полноценная разведка, шпионаж, это, кроме того, чтобы внутри искать крамолу, угрожающую даже не трону, а государственной безопасности. Вам должно понравиться.
— Вы не перестаёте меня удивлять, ваше величество. Вы столь яростно выступали за всеобщую справедливость, а теперь совершенно серьёзно говорите про шпионаж. Что-то случилось с вашей моралью? — Макаров сегодня сам себя превзошёл в иронии. Но тут можно понять и простить. Новость о роспуске Тайной экспедиции чуть не стала для него ударом. Хотя я неоднократно намекал, что именно так всё и будет.
— Всё нормально с моей моралью, да и с совестью тоже. Они прекрасно отвалились, в тот самый момент, когда я стал заговорщиком под номером шестнадцать. — Пояснил я довольно любезно. За что получил ещё один очень странный взгляд.
— Что мне нужно делать? — наконец, после почти минутного молчания произнёс Макаров.
— Во-первых, вы должны изображать скорбь из-за скорой отставки. А, во-вторых, подготовьте мне план, как вы видите эту службу. Вместе, поди, что-нибудь придумаем дельное. Хотя бы на первых порах. Всё равно много раз придётся переделывать, пока как часы не заработает. — Макаров кивнул и поднялся со своего места, забрав бумаги. — А что это за документы?
— Да, вот, показать вам хотел то, что успел собрать по ограблениям складов. Это совсем не шутки, ваше величество.
— Понимаю. Оставьте их мне, я почитаю. Вы снова правы, Александр Семёнович, вот такое точно нельзя просто так оставлять. Побыстрее доставьте сюда Архарова, если уж похлопотали за него.
— Кто я за Архарова хлопотал? — Макаров пару раз моргнул и потряс головой, видимо, пытаясь вспомнить, когда это он хлопотал за кого бы то ни было. Я же в ответ только улыбнулся.
Не знаю, может, это хреновая идея у столь одиозной личности совета просить, но я других вариантов пока просто не вижу. Полностью от преступности не избавишься, это факт, но какой-то порядок навести надо. В любом случае поговорить надо. А не получится ничего путного, что же поделать, буду искать того, кто сумеет службу наладить.