Александра
Шрифт:
– Саша, у меня предложение: перед тем, как поехать домой, заедем в два места. Это очень важно. Завтра у нас с вами по плану в шестнадцать ресторан, потом молодежь отправится в клуб, ну, а старшее поколение продолжит банкет. Ты определись с кем ты.
Они подъехали к новому дому и поднялись на восьмой этаж. Прохоров открыл входную дверь и пропустил Сашу вперед.
– Осматривайся, – предложил Прохоров и прошел в кухню.
Александра прошлась по квартире. Прямо от входной двери, метров через пять-шесть располагалась дверь в санузел, где были: небольшая ванна, душевая кабина, раковина-тумба, стиральная машина, унитаз, шкафчики и полочки у большого зеркала. Стены и пол в плитке, а потолок в пластике. Слева, от входной двери,
– Александр Михайлович, Вы зачем сняли для меня квартиру? Я приехала на два-три дня. Квартира мне нравится. Здесь очень уютно и все практически есть, – говорила она, проходя в кухню. – Но в этом не было необходимости. Или у Вас другие планы?
– Присядь, Саша, – попросил Прохоров. – Это не совсем так. Я продал салон Светы, разделил сумму на две равные части и купил две квартиры в одном доме, в разных подъездах. Единственное отличие в том, что в квартире Яны нет еще мебели. Ей рано жить одной, она этого просто не умеет. Мебель, бытовую технику, как и всю отделку, я поручил купить мастерам, сказав при этом, что здесь будет жить девушка умная и серьезная, которая любит сдержанность во всем и предпочитает светлые тона. Тебе нравится? Или они не угодили и не угадали? Здесь документы на квартиру, часть денег от покупки всего добра, ключи. Ты вольна поступить, как знаешь, а я выполнил то, о чем просила Света.
– Александр Михайлович, квартира замечательная и интерьер спокойный и светлый. Спасибо, но я не собираюсь переезжать, – сказала Саша. – Меня в настоящем все устраивает дома.
– Ты, девочка, подумай, посоветуйся с отцом. Работа у тебя собачья. Ни выходных, ни проходных, а здесь, пока ты думаешь, найдем что-то. Или ты в погонах хочешь служить? Так это и здесь возможно.
– Озадачили вы меня. До генерала мне далеко, да я особо и не стремлюсь. В данный момент мне нужно купить подарки братьям. Об остальном я подумаю, обещаю. В любом случае, спасибо Вам большое. Честно признаться, я не ожидала от Вас такой заботы, – говорила Саша, обнимая Прохорова.
– У нас с тобой запланирован еще один визит. Забирай свои документы, закрывай сама двери, и поехали. Да, пока не забыл, за полгода все оплачено. На свет и воду стоят счетчики. Все вопросы решаются через консьержку.
– Далеко мы едем на этот раз? – закрывая на ключ входную дверь своей новой квартиры, поинтересовалась Саша.
– Ты только не сердись. Тебя хочет видеть твой дедушка, отец Светланы. Человек он не простой. Мария Семеновна тебе о нем не рассказывала? Это он выслал Светлану за непослушание в Рязань к тетке. Она ему назло и вышла там замуж. Когда Света вернулась с Яной, он простил ее, но наполовину. Отношения между ними были всегда непростые. Судя по его поступкам, он заботился о дочери, но отцовских чувств не показывал. Они его все, как будто боялись. Чтобы ты поняла, скажу о том, что я видел. Твоя бабушка писала письма Свете под копирку, и копию отправляла брату. Как ты сама считаешь, это нормально?
– Значит, это ни мама, а он присылали бабушке переводы? Что
– Спросишь сама, если осмелишься, и если тебе дадут сказать слово. Лично мне, он не дает раскрыть рта. Говорит сам, говорит, а потом произносит коротко: « свободен». Это можно расценивать и, как «пошел вон», и, как «спасибо, что зашел». Я давно привык к его манере общения, да и общаемся мы очень редко, поэтому ничему и не удивляюсь. Так, что, может, тебе говорить и не придется.
Не надо имеет семи пядей во лбу, чтобы не понять, кем был и где работал в свое время ее дед, получивший свою жилплощадь в сталинской многоэтажке. Саша была абсолютно спокойна. Она ехала к незнакомому человеку, который просто «сподобился» ее лицезреть через двадцать семь лет. Дверь им открыла женщина лет пятидесяти в белом переднике.
– Алексей Иванович ждет вас в своем кабинете, – сказала она.
Саша с интересом рассматривала большую квартиру-музей с картинами на стене, старинной мебелью и стерильной чистотой.
– Доброе утро, Алексей Иванович, – поздоровался Прохоров с седоволосым мужчиной, сидящим за столом. – Это Саша. Привез, как обещал.
– Присаживайся Саша, а ты Александр подожди в столовой. Рассказывай.
– О чем? – спросила девушка, глядя в глаза старика. – Вам не кажется, что Ваш интерес к моей персоне запоздал лет на двадцать пять?
– Я всегда интересовался твоей жизнью, ты не права.
– Ваш интерес заканчивался прочтением писем и отправкой денежного перевода. Почему за столько лет я узнаю о Вас только сегодня? Почему Вы мне ни разу не написали лично? Не спросили: о чем я мечтаю, о чем думаю, чем живу? Бабушка писала Вам о том, что Вы хотели прочесть. Почему не пригласили в гости или не приехали сами? Что Вам мешало? Чего Вы теперь от меня хотите? Чего ждете?
– Характер у тебя матери, а значит мой, – улыбнулся дед.
– Характер у меня свой. Я умею прощать, умею любить, пусть по-своему, и стараюсь не обижать близких людей. То, что мама вычеркнула меня из своей жизни, после моего совершеннолетия, было больно и обидно. Я опоздала к ней с прощением. Мне нужна была мама, пусть раз в полгода, в год, а не ее завещание. Чего Вы стеснялись? Мой отец офицер. Что в этом, даже в наше время, есть зазорного? Разошлись родители, детей разделили. Это проблема? Что нам всем мешало общаться друг с другом? Объясните? Чего Вы молчите? Тогда я Вам сама скажу. Вы, Алексей Иванович, не умеете любить и прощать, не цените то, что имеете. Ваши стены в квартире увешаны полотнами, которые, наверняка, имеют большую материальную стоимость. А вот у бабушки висели мои рисунки в рамочках, которые она бережно хранила и ценила. Они были сделаны и подарены ей с любовью. Как часто у Вас бывает Яна? Вы для кого живете? У Вас из семьи остались одни Прохоровы, которые вас почему-то не очень любят.
– А ты, Саша? – спросил дед, глядя на нее пристально.
– А я для Вас чужая. Я Вас вижу впервые. Вы ждали от меня жарких объятий? Я не зависима от Вас ни в финансовом плане, ни, так сказать, морально. У меня своя жизнь. Вряд ли наши дороги еще раз когда-нибудь пересекутся. Прохоровы узнали обо мне в ноябре, сейчас май. Вы ведь не хотите мне сказать, что были не в курсе знакомства? Чего Вы ждали полгода? Прощайте. Хотя нет. Вы помните семейный гарнитур из перстня и серег? Сколько он может стоить?
– Ты хочешь его продать? Вещь очень дорогая для знатоков. Она давно в нашей семье.
– Бабушка передала его мне, а я хочу передать его Яне. Она в вашей семье младшая и он принадлежит ей по праву. Вот, теперь все. Я пойду, извините.
Она вышла из кабинета и через несколько секунд решительно вернулась назад. Саше вдруг до слез стало жаль старика. Ведь, по сути, она не дала ему и рта раскрыть. Все время говорила сама, а точнее обвиняла. Пусть по делу, от обиды, но это неправильно, совсем неправильно. Она подошла к креслу, в котором сидел дед, прикрыв ладонью лицо, и положила свои руки ему на плечи.