Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»
Шрифт:
«1943 год… Под крылом воздушного корабля на сотни километров простиралась степь. „Си-47“ летел в Ташкент. А немного спустя я впервые вступил на узбекскую землю.
Начальник Ташкентского аэропорта встретил меня любезно, но тут же разочаровал:
— В ближайшие дни, — сказал он, — вылета самолетов на Алма-Ату не предвидится.
Я попытался уехать по железной дороге, но поезда ходили редко и, как правило, были забиты до отказа.
Расстроенный, вернулся с вокзала. Начальник аэропорта сказал:
— Не надо раньше времени беспокоиться. Утро вечера мудренее.
И
Во второй половине дня в аэропорту приземлился двухмоторный транспортный самолет. Это прилетел Алексей Николаевич Косыгин, в ту пору нарком легкой промышленности [427] . Его встретили члены узбекского правительства.
Вечером я узнал, что из Ташкента Косыгин полетит в Алма-Ату. Вот тогда и зародилась мысль попросить его взять меня на самолет. Я поделился с начальником аэропорта, он поддержал мою идею.
427
Ошибка мемуариста. В 1943 году А. Н. Косыгин был заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР.
Из-за непривычной жары и волнения я не спал короткую ночь, а когда рассвело, увидел: воздушный корабль, на котором прилетел нарком, готовится к отлету.
Разорвав тишину раннего утра, прогремели сотрясающим гулом моторы. И снова тишина. Потом одна за другой промчались к самолету несколько легковых автомашин. В первой сидел Косыгин.
Я поспешил к самолету. Неподалеку от воздушного корабля меня остановил майор в форме войск НКВД.
— Вам куда, товарищ майор?
— К товарищу Косыгину, — ответил я.
— К Косыгину? А по какому вопросу?
— По личному…
— По личному? — с удивлением переспросил майор.
Косыгин беседовал с членами узбекского правительства. Вдруг он увидел меня и майора.
— Что случилось?
— Да вот, товарищ Косыгин, морской летчик, майор, желает обратиться к вам.
— Так пропустите его…
Я быстро подошел к Алексею Николаевичу, отрекомендовался и рассказал, что мне нужно попасть в Алма-Ату.
— Какой же может быть разговор? Мы как раз летим туда. Рад вам помочь. А где ваши вещи?
— В аэропорту…
— Товарищ майор, — обратился Алексей Николаевич Косыгин к тому майору, который задержал меня, — не сочтите за труд, возьмите машину и быстренько привезите вещи нашего нового попутчика. Они в аэропорту…
Майор уехал. Пока Алексей Николаевич расспрашивал меня о том, где я воевал, как был ранен, мои два чемодана погрузили в самолет. Скоро командир доложил о готовности к вылету, и Косыгин пригласил нас занять места.
Из-за гор, маячивших у горизонта, поднималось большое, слепящее солнце, искрометно разбрасывая в синеву безоблачного неба стрелы ярких лучей. Наш воздушный корабль взлетел и, набирая высоту, взял курс на восток. Ритмично, монотонно пели знакомую песню моторы. В спокойном воздухе раннего утра, освещенный лучами, самолет, казалось, не летел, а висел, и под ним, словно скроенные из цветных лоскутов, плыли поля и сады. Потом пошли холмы, а за ними горные хребты величественного Тянь-Шаня.
Я сидел в мягком кресле в последнем ряду и незаметно заснул…
Разбудило меня чье-то легкое прикосновение. Открыл глаза и увидел перед собой Алексея Николаевича.
— Жаль вас будить, но завтрак ждет. Прошу, товарищ майор, к столу…
— Спасибо! Спасибо, Алексей Николаевич! Я не голоден.
— Спасибо положено говорить после… Мы ждем вас…
После посадки в Алма-Атинском аэропорту Косыгина и его спутников встретили члены правительства Казахстана. Я оставался в самолете и через открытую дверь наблюдал за всем происходящим.
Поздоровавшись со всеми, Косыгин вдруг посмотрел вокруг, словно разыскивая кого-то, и бросил взгляд в мою сторону.
— А вы, товарищ майор, почему не выходите? Давайте-ка спускайтесь на землю.
Я сошел по трапу. Косыгин, обращаясь ко всем присутствовавшим, сказал:
— Прошу познакомиться! Герой Советского Союза. Морской летчик-истребитель. Прилетел в вашу столицу за семьей. Здесь, в эвакуации, живут его мать, сестра, брат…
По указанию председателя Верховного совета Казахской ССР в мое распоряжение был выделен автомобиль… Поблагодарив Алексея Николаевича, я поехал разыскивать родных» [428] .
428
Курзенков С. Г. Под нами — земля и море. М., 1960. С. 120–122.
Думаю, что таких встреч было в годы Великой Отечественной войны немало, и уверен, что о большинстве из них Алексей Николаевич просто забыл. Тем более что мемуаров он не писал и, видимо, не собирался…
В мае — июне 1967-го А. Н. Косыгину пришлось вновь принять на себя обязанности «международного миротворца», благо, что «опыт» уже был.
25 мая 1967 года с Алексеем Николаевичем в Москве встретился министр обороны Египта Шамс эд-Дин Бадран. Египтянин открыто говорил о планах своей страны развернуть широкомасштабные военные действия против Израиля.
Косыгин отверг эту идею, о чем в жесткой форме «уведомил» Бадрана:
— Мы в Советском Союзе не можем дать согласие на ваш упреждающий удар против Израиля. Это было бы в противоречие всей нашей политике и позиции. Если вы атакуете первыми, то вы станете агрессорами, а мы против агрессии. Мы против решения спорных вопросов военной силой… В этом случае мы вас поддержать не сможем.
Бадран пытался найти поддержку в Министерстве обороны СССР, рассчитывая, что военные более гражданских заинтересованы в возможности испытать свое вооружение в реальной схватке.
Косыгин, узнав о 3-дневных попытках египетского министра найти союзников в советском военном ведомстве, повторил ему:
— Мы не можем поддержать агрессию и поддержать применение силы. Это противоречит нашей политике!
В тот же день делегация Министерства обороны Египта отбыла на родину.
Но Алексей Николаевич настоял на том, чтобы советские дипломаты предупредили и другую сторону — Израиль. Советский посол в Тель-Авиве Дмитрий Степанович Чувахин смог настоять на срочной встрече с израильским премьер-министром, которая состоялась в 2 часа ночи 29 мая.