Алёша Карпов

Павлов Николай Алексеевич

— Какой тут запрос? Посмотрите сами: работы еще очень много, а время уходит.

— Ну, ладно, — согласился Коваленко. — Чего зря смотреть, и без того ясно. Нужно переговорить с шахтерами второй и третьей смены. Куда еще ходить? Вот она, помощь!

Калашников подозвал штейгера:

— Поди-ка, Мустафа, предупреди, чтобы смену наверх не поднимали. Попроси всех ко мне!

Собравшиеся шахтеры угрюмо смотрели на главного инженера.

Закуривая, они сердито переговаривались.

— Так нам на сто лет спасать хватит!

— Не работаем, а копошимся!

— Заколотили гроб,

а открывать боятся.

— Чужаки глаз не кажут, это их не касается…

— Да и эти не торопятся. Разве так бы надо!

Прислушиваясь к разговорам, Коваленко снял капюшон, пододвинулся к шахтерам и заговорил, как всегда, просто:

— Уходит время. Плохо это может кончиться.

— Знамо, плохо. Отчего хорошо-то будет, когда спим? Людей надо добавить. Чего глядите? — закричало сразу несколько человек.

Коваленко поднял руку:

— Я еще не закончил. Прошу выслушать. Людей нам больше не дают, отказал управляющий. Давайте сами решать, как нам быть. Ждать помощи сверху — безнадежно.

Из толпы вышел пожилой широкоплечий татарин. Из-под капюшона блестели узкие черные глаза.

— Моя говорить охота, — обратился он к Калашникову.

— Говори, Зарип, говори, — закричали шахтеры.

— Моя так думает. Работать нада. Шаво зря болтать?

— Конечно работать надо, чего же еще? — поддержали шахтеры.

— Моя малайка верх гулят. Больно прыткий. Я малайка поселка пускать будим, пусть апайка [3] ашать [4] тащит.

3

Апайка (башк.) — жена.

4

Ашать (башк.) — есть.

— Правильно. Здесь поедим и опять за дело, чего там еще рассусоливать?

— Работать нада. Шахтер улица мала-мала тащим, тогда юхлай [5] , гулять будем.

— Не трать времени, Василий Дмитриевич, — сказал Коваленко. — Ставь людей на работу. Хорошо, что они понимают беду лучше, чем наш управляющий.

Через четверть часа такое же решение приняла третья смена, а потом и первая. Все шахтеры решили не уходить из шахты до тех пор, пока не будут закончены спасательные работы.

5

Юхлай (башк.) — спать.

Когда слух о решении шахтеров донесся до Петчера, он позвал к себе Геверса.

— Видите, что делает Калашников, — сказал Петчер. — Теперь они в три раза ускорят работу и сведут на нет весь наш план. Если бунтовщики вырвутся, нам несдобровать. Правда, мы имеем английские паспорта и через две недели можем быть в недосягаемом для русских законов Лондоне, но ведь это далеко не все. А что скажет наш дядюшка и, особенно, полковник Темплер? Он может расценить это как провал части своего плана и тогда?.. — Петчер задумался. На его лице появились багровые пятна, он круто повернулся к Геверсу и, не скрывая волнения, добавил, — вот видите, как можно ошибиться, господин Геверс, а ведь я вас предупреждал.

— В серьезных делах я никогда не ошибался, мистер Петчер, — обиженно ответил маркшейдер. — Вполне уверен, что не ошибся и сейчас. Со мной только что говорил по телефону главный инженер. Вы можете быть спокойны, мистер. Даже при изменившемся положении они смогут закончить работу не раньше чем через двое суток. Это намного позже мертвой черты. Через двадцать четыре часа там будет все кончено, и вы напрасно волнуетесь, дорогой Петчер.

— Но хорошо ли вы рассчитали? Проверьте еще раз, как бы не случилось ошибки. Там собраны почти все большевики, мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы они выбрались оттуда!

— Они и не выберутся, склеп замурован намертво, — процедил сквозь зубы Геверс.

Петчер с благодарностью посмотрел на маркшейдера, затем, подозвав его к себе, вынул из сейфа папку с бумагами:

— У нас есть основание, дорогой Геверс, выпить еще за одну победу. Я только что закончил сделку на приобретение нашим обществом Ургинского урочища. Теперь этот вопрос полностью согласован. Осталось только оформить несколько технических документов, и делу конец.

Лицо Геверса просияло.

— О, это действительно большая победа. Теперь в наших руках, кроме земельного участка, будет находиться судьба целого ряда заводов, работающих на русское военное ведомство.

— Об этом я с вами и хотел поговорить, дорогой Геверс. Мне кажется, что нам нужно сейчас заготовить заявление, предупреждающее владельцев этих заводов. Пусть они знают, что мы отказываемся снабжать заводы сырьем до тех пор, пока они не перейдут в наше концессионное распоряжение.

— И еще я рекомендую послать мистеру Темплеру телеграмму, — предложил Геверс. — Нужно поздравить его с успешным выполнением своей миссии.

— Нет, я думаю, этого делать не следует. Мистер Темплер не является руководителем или представителем экономических кругов Великобритании. Это всего-навсего хорошо исполняющий свои обязанности приказчик.

— Тогда, может быть, разрешите послать телеграмму уважаемому барону Уркварту, — не унимался Геверс.

Петчер схватил Геверса за руку и потащил к буфету.

— Дело! Такую телеграмму послать, конечно, следует. А сейчас не откажите, милейший Геверс, составить компанию на бутылку коньяка. За последние дни мы сделали немало, и нам есть за что выпить!

Глава двадцать третья

Валентин подошел к откатчикам. У самого штрека, облокотившись на вагонетку, стояли почти по пояс в воде три шахтера. Челюсти их отвисли, зубы ощерились. В глазах — пустота и безнадежность.

«Считают себя обреченными», — подумал Валентин, и ему стало страшно. Он знал, что если люди потеряют надежду на спасение, они прекратят работу, а это — смерть.

Он схватил обеими руками вагонетку, потянул ее к себе.

— Давай помогу. Да вы не поддавайтесь, ребята! Что вы? Пробьемся скоро. Совсем немного осталось.