Альфа + Ромео (Повести и рассказы)
Шрифт:
Учитель Пюкк рассказывал о пчелах весь урок. Когда наступила перемена, девочки вышли погулять в коридор, а мальчики остались в классе, решив повторить рассказ учителя Пюкка, чтобы лучше усвоить пройденное. Топп и Каур стояли у двери с булавками и изображали сторожевых пчел. Четверо или пятеро ребят махали руками, разгоняя воздух. Некоторые гудели просто так. А Теэмуск изображал пчелу-цистерну и ртом таскал из коридора воду, но поскольку никто не хотел ее пить, он просто разбрызгивал воду по сторонам.
Перемена
Учительнице это не понравилось.
— Что это значит? — спросила она. — Отвечай, Кийлике! Что это за танец?
Поскольку Кийлике от бурного скакания совсем запыхался — ведь люди не наделены выносливостью пчел, — я решил прийти другу на помощь.
— Кийлике танцует, что у Каура в парте два бутерброда, — сказал я. — Один с колбасой по два рубля двадцать копеек килограмм.
Теперь я еще немножко пропущу и продолжу рассказ уже с того места, когда Кийлике стоял в коридоре под часами, а я рядом с ним. Потому что учительница английского языка не была знакома с привычками пчел и решила, что мы хотим посмеяться над нею. А у нас этого и в мыслях не было.
В коридоре стояла абсолютная тишина, которая, как пишут в газетах, способствует мышлению. И она действительно способствовала, что явствует из того, что мы не так уж долго простояли, когда Кийлике сказал:
— Теперь я знаю, как загладить историю с трубой. Давай выдрессируем пчел Михкеля летать к вам в сад.
Вокруг нашего дома растет много яблонь. Для пчел Михкеля мне их пыльцы жалко не было, и я сказал:
— Выдрессируем. Только разве ты не помнишь, что говорил учитель Пюкк — для этого нужно большое терпение.
Кийлике сказал, что у него терпения хватит.
— А еще учитель сказал, что потребуется мед.
Кийлике сказал — можно считать, что мед у нас есть. В этом он оказался прав, потому что, когда кончились уроки, мы пошли в магазин, где Кийлике выложил на прилавок как раз столько, сколько стоит маленькая баночка меду.
Теперь у нас было все, что надо. И когда мы пришли ко мне домой, Кийлике тотчас же взобрался на яблоню и начал кидать вниз цветы. А я тряс эти цветы над миской, в которой была кипяченая вода и купленный нами мед.
Потрудившись таким образом некоторое время, Кийлике счел, что запаха должно быть достаточно, и мы отнесли миску во двор к Михкелю. А сами отошли в ольшаник и стали ждать, что будет дальше. И обменивались мыслями о житье-бытье пчел.
Кийлике сказал:
— Интересно, где это Михкелевы пчелы сейчас собирают мед? Ведь у него нет яблонь.
Когда мы относили миску, я смотрел не только себе под ноги и поэтому смог ответить ему:
—
— Мед с одуванчиков — это не вещь, — сказал Кийлике.-- А ты как думаешь?
Я думал так же. Любому известно, что одуванчик — растение горькое.
— Если они теперь учуют запах яблоневых цветов из нашей миски с медом, как ты думаешь, они оставят одуванчики? И начнут вынюхивать, откуда идет такой запах?
Именно так я и думал.
— На всякий случай я пойду посмотрю, как у них там идут дела, — сказал Кийлике.
Спустя некоторое время Кийлике вернулся, облизываясь, и сказал, что дела идут успешно. В миске сидело уже семь пчел.
Тогда и мне стало интересно, и я в свою очередь пошел посмотреть, как идут дела. Потом снова ходил Кийлике. Потом снова я. А в промежутке мы перенесли миску к моему дому, чтобы таким образом показать пчелам, куда надо лететь.
Поскольку пчел собиралось все больше, можно было предположить, что наше предприятие удалось. Это, конечно, наполнило нас гордостью. Я сказал:
— Теперь еще, в придачу к тому, что мы тимуровцы, мы стали естествоиспытателями.
— Которые не ждут милостей от природы, — дополнил Кийлике.
Я сказал:
— И я бы не пожалел денег для такого дела.
На что Кийлике ответил, что он и не сомневался в этом, и потому-то, чтобы получить деньги на мед, он и осмелился продать Кауру мою шариковую ручку.
Услыхав это, я, конечно, сильно огорчился, потому что шариковая ручка была совсем исправная, только не писала. И я сказал:
— В дальнейшем я не буду с тобой тимурить! Яблони мои, мед тоже мой, а что ты вложил в это дело?
Но мои слова не смутили Кийлике.
— С моей стороны идеи, — сказал он. — Они ценнее всего.
И он предложил, вместо того чтобы спорить, пойти посмотреть, не пора ли кончать дрессировку.
К тому времени над миской кружилась уже целая туча пчел. И как только Кийлике подошел и раскрыл рот, туда мгновенно залетели две пчелы.
Это показалось мне подозрительным. Я сказал:
— И мед ты тоже тайком лизал. С чего бы иначе пчелы полезли к тебе в рот? Теперь дыхни два раза и ступай вперед, пчелы полетят за тобой, как на привязи.
И я стал смеяться над его бедой, что, конечно, было глупо с моей стороны, потому что одна пчела залетела ко мне в рот.
Беда не предупреждает о своем приходе, учит пословица. И я повторяю это еще раз. Хотя мы теперь и держали рты закрытыми, воздух все-таки выходил через нос. И вскоре у меня в носу уже было одно жало, а у Кийлике два, что ясно свидетельствовало о том, кто из нас больше лизал мед. И мы поняли: если еще что-то и может помочь, то только мой сад, потому что там от яблонь идет больше запахов, дразнящих пчел.