Альфа-злодей

Карлайл Лилиана

— Нет, — соглашается он. — До тебя я такими вещами не занимался.

— Это первый раз, когда я чувствую себя нормально, — бормочет она, закрывая глаза от его ласки. — Как будто я не живу в страхе или в режиме ”сражайся или беги” все время.

— Ты никогда не должна была так жить.

И будь проклят Тэтч за то, что он такой кусок дерьма, что его дочери приходится из-за этого страдать.

Она вздыхает, когда он продолжает проводить пальцами по ее нежным прядям. — Какой была твоя жизнь до приезда сюда?

Он

замедляет свои движения, пытаясь подобрать правильные слова, не выдавая при этом слишком многого. — Во многом это было выслеживание людей за определенную плату.

Это политкорректный способ сказать это. Конечно, она видит его насквозь.

— Просто выслеживать их или убивать?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

Она прочищает горло. — Сколько? — Ее голос мягкий, едва громче шепота, когда она спрашивает.

Он приподнимает бровь, и рука в ее волосах замирает. — Ты действительно хочешь знать ответ?

У нее вырывается тихий вздох. — Исходя из этого, я действительно не хочу. Двузначные или тройные цифры?

— Тройные.

— Фу.

Он разражается смехом от ее ответа, звук его собственного смеха застает его врасплох. — Правда? Фу?

— Ну, я не знаю, что еще сказать. — Она слезает с его колен и садится лицом к нему. Выражение ее лица настороженное, но глаза все еще искрятся любопытством. — То есть ты хочешь сказать, что мой отец никогда не нанимал тебя? Если ты действительно так эффективен, как говоришь, то каким-то образом он никогда не обращался к тебе, чтобы найти меня?

— Нет.

Конечно, он бы этого не сделал. Тэтч знал, что никогда не будет работать на него после того, что он сделал с Итаном.

И все же это то, чего ей знать не обязательно.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь? — Тихо спрашивает она, в ее запахе чувствуется страх.

Он решает, что наслаждается ароматом только тогда, когда он смешан с возбуждением.

— Потому что, — медленно произносит он, беря ее за подбородок. — Я бы сначала убил его, прежде чем он причинит тебе боль.

Он хочет, чтобы она поняла, и ее взгляд смягчается.

— Я знаю, — тихо говорит она. — Это просто… тревожное совпадение, что ты появился здесь, в этой глуши, и точно знаешь, кто мой отец.

— Это просто совпадение, — уверяет он ее, хотя в груди у него все сжимается.

Она никогда не узнает.

Это ужасный секрет. Непростительный.

И если она когда-нибудь узнает…

Он уверен, что она исчезнет навсегда.

— А другие твои работы? — Спрашивает она. — А как насчет них?

— С ними покончено.

Покончить с ней должно было стать его последней работой, после чего он планировал уехать куда-нибудь и уйти на пенсию очень рано.

Один.

— Правда? Я не хочу мешать твоей работе…

— Моя новая работа — обеспечивать твою безопасность, Лилит. — Он рычит, обхватывая ладонями ее нежное лицо. — Это лучше всего, что я мог бы сделать. Моя новая работа заставляет тебя выкрикивать мое имя, когда ты кончаешь на мой член и сжимаешь меня своей идеальной киской.

Она краснеет и закусывает губу. — Ну, когда ты так говоришь…

Он прерывает ее поцелуем, и они поглощают друг друга.

ЛИЛИТ

Дышать легко — это не то, к чему она привыкла.

Она больше не задыхается по ночам, просыпаясь.

Она не кричит во сне и не будит Пайпер.

Когда кто-то хлопает ее по плечу в Delights, она не подпрыгивает на десять футов в воздух.

Ее улыбки больше не такие фальшивые.

— Ты счастлива, придурок, — говорит Пайпер однажды вечером, когда спрашивает свою соседку по комнате, почему у нее болит лицо. — Ты так много улыбаешься, что это буквально растягивает мышцы твоих щек.

Она не осознавала, как сильно жаждет нормальной жизни, пока наконец не испытала это на себе.

Пока она не перестала дрожать, когда шла к своей машине после смены, надеясь, что Пайпер вскоре появится в квартире.

Те времена прошли.

Иметь рядом с собой Альфу, нет, ее Альфу — это как постоянное утяжеляющее одеяло. Эта теплая, успокаивающая мысль разливается по ее душе.

Ноа — единственный Альфа, которого она знает, не считая ее отца-монстра и его головорезов, и ее тело и сердце тоскуют по нему, когда его нет рядом.

Он мурлыкает ей по ночам, прижимая к себе, пока ее сердце не успокаивается и она не засыпает в его объятиях.

Это больше, чем она могла когда-либо желать.

— Ты собираешься позволить ему спариться с тобой? — Спрашивает Пайпер за стойкой, поджигая один из своих фирменных напитков, вызывая одобрительные возгласы шумной группы посетителей.

Она качает головой. — Едва ли прошел месяц, Пайпер.

— Он бы сделал это в первую ночь, когда встретил тебя. Он влюблен в тебя.

Внутренне она вздрагивает. Она не знает, является ли то, что у них есть, “любовью” — это, безусловно, страсть и дружеские отношения.

Она не знает, способны ли они на это.

— Я не уверена, что это подходящее слово для нас.

— О, прошу прощения. Родственные души.

Она не может удержаться от улыбки своей подруге. — Ты невозможна.

— На самом деле, я понимающая, невероятно поддерживающая лучшая подруга. Особенно с тех пор, как мне приходится слышать, как вы двое занимаетесь этим почти каждую ночь.

Она краснеет, а ее подруга смеется.

* * *

Он здесь сегодня вечером, и у нее что-то на уме.