Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
Первые обороты — они ведь у всех болезненные. Этому учат, как учат ездить на велосипеде или обращаться с ножом. Переход из человечьего облика в звериный — это не ярмарочный фокус, а сложная и мгновенная трансформация.
Но Олежка не дает себе помочь. С рождения сильный волк — детеныш не признает привыкшую идти за вожаком волчицу. Каждый раз пытается сам, и не выходит ничего… И Милолику учить не получается — не чувствует она своего зверя!
Кира всхлипнула, утирая лицо мокрыми руками. На кулаках остались разводы туши.
А продавец говорил — водостойкая. Не будет она больше
Страшно это, наверняка по Стаям ориентировки разошлись. Но попытаться нужно, и так слишком затянула… Все осторожничала.
— Мама Кир-р-ра, — в ванну заглянула еще одна зареванная мордашка. Маленькая копия Серова. Постарался альфа, ничего не скажешь. Сразу видно — чей сын. А ей думай теперь, как прятаться лучше. — Мама Кира, бона?
— Не больно, мой хороший, — потрепала по густым русым кудряшкам. — Устала я.
И это слабо сказано. Тяжело вернуться из беззаботной жизни опять в безденежье.
Каждую копейку подсчитывать и забыть, что можно пойти и просто так на маникюр записаться или новое платье себе выбрать. Но еще тяжелей каждый день видеть перед собой живого робота. Равнодушную эмоциональную калеку, которой стала ее подруга. Нет, никогда Кира не пожалела о своем выборе! Но как же руки чесались Серова за шиворот схватить и носом, носом в то, что натворил.
— Тебе надо позвонить Анне. Отдохните где-нибудь.
Голос Милолики как скрежет металла о металл или ушат холодной воды за шиворот. Так она к нему и не привыкла. Анька, кстати тоже. Кира окончательно размазала тушь по лицу и посмотрела на стоящую в дверях девушку. Снежная Королева в вязаных носках и цветастом халате с ближайшей барахолки.
— Отдохни, Кира. У тебя депрессия.
— Дипр-р-реся, — поддакнул Олежка, прижимаясь к матери. Он ее и такую обожал.
Бывало, заберется на колени, головушку свою кудрявенькую уложит ей на плечо и обнимет за шею. Мог так и час просидеть. А она в никуда пустыми глазами смотрит и сказки ему рассказывает. Жуть.
— Позвоню, — шмыгнула носом. Отодвинула дверку старого, уже пожелтевшего навесного шкафчика и достала пузатую банку. Мази на самом дне. — Точно позвоню.
Пусть принесет еще запасов.
Милолика ничего не ответила, подхватила Олежку на руки и в комнату пошла.
Одеть решила. Сама до сих пор мерзнет, хоть и волчица, а мальчик мог в одних трусиках по сквозняку бегать. Ему не страшно — горячий волчонок и крепкий.
Никогда не болел даже насморком. Хоть в этом им повезло.
Кира поставила банку обратно и вытащила из кармана телефон. Нужно было бы подчистить список контактов. Зачем ей прежние друзья-подруги? Да и симка новая, но все рука не подымалась.
Через три гудка ухо обожгло громким:
— Че надо?
— Ия тебя люблю, Анют. Приезжай, посидим где-нибудь. И баночку захвати, а то запах скоро отбивать нечем будет.
— Буду завтра вечером, хвостатенькая. Жди.
Глава 2
Мобильник в кармане джинс зажужжал. Сообщение. Руслан выкрутил ручку газа и двигатель взревел. Не станет читать. Не сейчас, когда давящая пустота хоть немного заполнилась шумом мотора, а ветер ослабил тиски строго ошейника на горле и позволил вдохнуть свободнее. Влад уже два раза ему прямым текстом на врача указывал, но Руслан каждый день продолжал загонять или мотоцикл или себя. Выкладывался на работе, как проклятый, а когда голова совсем переставала соображать, просто спускался в гараж, и выгонял своего харлея. На погоду было плевать. Разве что снег останавливал.
Два года. Два гребанных, долгих года он ни на секунду не оставлял поиски.
Подключил к ним всех, кого только мог. И Макса в первую очередь. Но лучшие из его бойцов еженедельно слали лишь лаконичное «Поиск не дал результатов» Ни Грозовой, ни Милолики с ребенком. Все усилия — горьким прахом, только и нашли, что ту самую баню, конечно же, залитую хлоркой. И все, больше никого и ничего.
Даже те ведьмы-близнецы пропали.
А у него мороз по коже, каждый раз, стоит подумать — что может произойти с двумя волчица без Стаи. В голове, без остановки, скрипучая, ржавая карусель вопросов: где они, что с ними, живы ли… И сумеет ли Горозова научить Милолику и сына правильному обороту. Поможет ли сделать первые шаги.
Дорого пошла под уклон, и ветер донес запах жилья. А ему другой вдохнуть хотелось! Жадно, полно, как глоток свежего воздуха в затхлом подвале. Привязки нет, пропала навязанная зверем зависимость, совершенно обнажая острое, как лезвие бритвы, понимание — ему нужна эта женщина!
Наизнанку выворачивало от желания найти ее, схватить и сжать до хруста тонких косточек. Распластать на себе, в волосы ее светлые, шелковые пальцы запустить, потянуть, чтобы голову запрокинула, а потом… Руслан не знал, что потом. Или просто запрещал себе об этом думать.
Резкий поворот и мотоцикл залег на бок. Идеально красиво вписался. А ощущение что упал. Обтерся об асфальт до мяса и остался лежать на обочине под моросящим дождем. И никого вокруг Пусто, кричи хоть до посинения, но легче все равно не станет.
Дорога опять ушла в сторону и на встречу выросли огни ночных Озерок.
Полюбоваться бы, но Руслан даже не замедлился. Не хотелось. Сейчас приедет и опять сядет за бумаги. Закинет в себя пару чашек крепкого чая и вперёд — бездушными цифрами и отчётами вытравливать из головы девочку с книжкой. И мысли о собственном сыне. Как же он нет, не хотел — умирал от желания его увидеть! В детской до сих пор кроватка стоит. И все остальные вещи Руслан выбирал их сам, все до последней распашонки. Волк внутри тихо заскулил. Он тоже тосковал по своему детенышу. О другом и думать не мог. только этого подавай, от нее…
В гараже кожанку на руль бросил, и сразу в кабинет отправился, даже берцы переобувать не стал. До лестницы наверх несколько шагов не дошел.
— Любимый! Наконец-то!
Виляя бедрами к нему навстречу спускалась Крис. В кокетливом, черном халатике на голое тело и чулках. Руслан машинально сунул руку в карман джинс. Что же он сообщение не прочитал-то. Наверняка от охраны отчёт, что его супруга изволила на неделю раньше из Тайланда вернуться.
Волчица окинула его липким взглядом.