Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
Руслан осторожно провел пальцем по маленькой фигурке и спрятал снимки в нагрудный карман байки. Сколько же он упустил. Первые шаги, первое слово… Не выть — сдохнуть хотелось. Как теперь наверстать все? И один лишь ответ в голове — никак.
— Идут, — коротко отозвался сидевший за рулём Санек. Макс быстро оглядел сумку, в которой находилось успокоительное. Даже отсюда было видно, что женщину к машине скорее тащат Грозова своей походкой очень смахивала на пьяную.
Изношенные петли скрипнули, и дверь отъехала в сторону.
— Забирайся дорогая. —
— Она моя! — прорычал сквозь зубы. Санёк за рулём оперативно пригнулся.
Все что Руслан мог — это с чувством выругаться. Приплыли. Нужно было Влада вместо Макса брать. Этот белобрысый шкаф себе пару выбрать изволил! Вон как вцепился, того и гляди раздавит. Грозовая тоже в неадеквате. Лицо белее маечки. глаза — как у законченной наркоманки, и трясет всю. Макс распластал девушку на себе и зарылся носом в темные перекрашенные волосы. Облапал, от внушительной груди до упругой попки в тесных синих джинсах, и заурчал на весь салон. Был бы один, уже бы ширинку расстегивал.
Руслан откинулся на дерматиновое сиденье и отстраненно посмотрел в окно. Люди шли мимо, не догадываясь, какие страсти кипят сейчас в кузове совершенно обычного на вид бусика. Полубредовый шепот Макса, смешивался с нарастающими всхлипами волчицы. Нужно было успокоительного с запасом брать. Трехлитровую банку для очумевшего от неожиданного счастья полярника.
Когда в шмыганье носика, стали вплетаться тихие постанывания волчицы, а запах истерики уступил место нарастающему возбуждению. Руслан посмотрел на шуршащую напротив парочку. Руки Макса давно перебрались под трикотажную майку Грозовой. Ощупывал свое найденное сокровище. Особенно бюст.
— Спусти свою истинную с колен, Макс, — оборотень недовольно зарычал, но исполнил, — Кира Николаевна, какая встреча.
Волчица судорожно одернула майку и глянула на него. Глаза испуганные и злые. мордашка вся в подтеках туши. которые Макс к тому же своими огрубевшими пальцами размазал прилично.
— Нашел нас, сволочь, — зашипела дрожащими губами. — давай уже, пристрели, чтобы не мучилась!
— Угомонись, — Руслан кивнул оживившемуся Саньку, и то завел машину. — Никто тебя стрелять не собирается. Сейчас мы едем в ваше логово на отшибе, и ты очень убедительно просишь Милолику не делать глупостей.
— Она убьет тебя, — оскалилась волчица, — и меня. Любого. За сына порвет. Ты не заставишь!
Но под его взглядом стушевались. Инстинктивно полезла к Максу под мышку, хотя только что упиралась всеми силенками, а тот и рад.
— Ты хочешь, чтобы она снова стала нормальной? Не устала ещё видеть свою подругу такой? И жить, шарахаясь собственной тени?
Волчицу заколотило от возмущения.
— Это все из-за тебя! И твоей породистой шлюхи! Кобель!
— Грозова, — рыкнул он, — расшаркиваться перед тобой мне нахрен не сдалось! Или ты подчиняешься, или я сам, без твоего участия забираю Милолику и сына! И нахожу способ ей помочь. А ты, — переключился на Макса, — ещё один недовольный рык и получишь право отстаивать свою самку на дуэли. Со мной!
Заткнулись, наконец-то. И пусть он в который раз последняя сволочь, но терпеть больше этот цирк не было сил.
До конца поездки в салоне стояла гробовая тишина. Но когда машина тормознула перед панельной девятиэтажкой в заросшем, старом районе, волчица опять завозилась. Стрельнула в него злым взглядом и пробормотала.
— Что с ними будет?
Он мог бы не отвечать. Или соврать про молочные реки и кисельные берега. Но глядя на испуганную, и уставшую прятаться женщину, пообещал:
— Ничего плохого.
И, может быть, его самолюбие получило звонкий щелчок по носу, но боль Милолике он больше не причинит ни за что. Кира ещё раз нервно провела ладошками по щекам. Она тоже дурой не была. Понимала, что их ситуация патовая.
— Захватите свое успокоительное, — буркнула едва слышно, — и с соседкой на лавочке не беседуйте.
Руслану на эту классическую лавочную бабулю было глубоко плевать. Он шаги отсчитывал до подъезда, а потом и ступени вверх. Щелчок замка громом прокатился по лестничной клетке или только в его голове.
Обоняние сразу выхватили ее запах. Сладкую необходимую отраву, о которой он мечтал с жаждой заядлого наркомана. Его личная, именная дурь. Два года жестокой ломки и от одного глотка воздуха он снова подсел. Без Привязки, без этой чертовой звериной тяги — он, мужчина, сходил с ума по запаху своей женщины.
Легкие судорожно сокращались, напитывая его первой дозой. И с каждым вздохом хотелось больше.
— Милолика, — задребезжал голос волчицы, — я дома…
Никто не ответил. Грозова прошла через тесную заваленную коробками прихожую, и за ней сразу Макс.
— Милолика, — волчица сунулась в кухню и тут же отпрянула, — положи нож!
— Не подходи.
Руслан многое и слышал и повидал. Но тут его реально перетрясло. Мертвый и пустой, как черная дыра голос швырнул с небес на землю. Размазал и растер в пыль последние крошки надежды. Все не просто плохо — дерьмово в высшей степени.
Макс уволок свою пару в сторону, и ее место занял Руслан.
Альфа не должен отводить глаза. Этот закон в него вбивали и морально и физически. Но видит Мать Волчица, сейчас хотелось. До рвущегося из груди крика. и сбитых о стену старенькой кухни костяшек.
— Милолика, — простонал, не заботясь, что его боль сейчас видно и слышно.
Робот в цветастом халате выставил вперёд нож и ещё сильнее закрыл собой маленького мальчика.
— Не подходи, — на ее лице отобразилось ровно ноль эмоций, — я…
Размеренную речь прервал детский плач, переходящий в тонкое поскуливание.
Волоча за собой испачканную чем-то маечку и трусики, на затертый линолеум вывалился пушистый комочек.
— Гр-р-р!
За спиной громко всхлипнула волчица. И у него резь в глазах, а сердце не стучит больше. Пропало. лопнуло, как мыльный пузырь. а он еще почему-то жив…