Альфарий: Голова Гидры
Шрифт:
Это был урок для меня, но расплачиваться за него будут другие.
— Повелитель, вниз! — внезапно крикнул Гакул. Возможно, его псайкерские чувства засекли атаку раньше, чем мои рефлексы, и библиарий бросился между мной и окном, как раз в тот момент, когда последнее разбилось, взорвавшись вовнутрь дождем осколков.
Граната, пневматическая пусковая установка…
Мой разум продолжал работать, даже когда я раскинул руки, чтобы максимально прикрыть собой Сев и Ани. Сила взрыва отбросила Гакула на меня, и он повалил весом своего тела меня на пол. Осколки вонзились мне в руки, ноги и спину, и я ощутил
— Бегите! — зарычал я женщинам, которые уже в ужасе вскакивали с колен. Ани была ранена в ногу и прихрамывала, но, тем не менее, они обе побежали по коридору.
Я был безоружен. У Гакула на поясе висел боевой нож. Мы выполняли разведывательную миссию в имперском городе, не было никакой необходимости обострять ситуацию, пронося оружие. По крайней мере, я так думал. Возможно, то, что я был окружен своими собственными воинами и находился под защитой военного флота, который никто не мог атаковать, потому что попросту не знал о его существовании, притупило мою привычную паранойю. Возможно, виной было мое разыгравшееся высокомерие.
— Это Первый, — передал я на частоте легиона. — Подавить бунт. Раскрыть себя как Астартес. Если не сработает — вычислить и устранить зачинщиков. Подавление через страх.
— Первый, требуется подтверждение, — ответил Скорр. — Открывать огонь по лояльным гражданам?
— Они уже сами открыли огонь, — мрачно сообщил я ему. Теперь, когда окно было разбито, я мог слышать снаружи крики, скандирование лозунгов, а также треск стрельбы из автоматического оружия. Квартал беженцев подвергался нападению со стороны людей, которые не могли смириться с тем, что скверна в их обществе была создана ими самими, и которые стремились возложить вину на кого-то другого. — Любой, кто лишает жизни другого гражданина Империи, не следуя законам, больше не верен Императору, независимо от того, во что он верит. Если они откажутся прислушаться к голосу разума, загоните их обратно в укрытия, пока войска губернатора не смогут среагировать.
— Принято.
Я знал, что Скорр исполнит приказ. Но его команда не сможет сюда прибыть немедленно. Тем временем у меня были более важные насущные проблемы.
— Гакул, — обратился я, поднимаясь на корточки. — Ты можешь идти? Встать сможешь?
— Могу попытаться, господин, — мрачно ответил Гакул и это была вся информация, в которой я нуждался. Ни один легионер не хотел подвести своего примарха. Для Гакула выражение сомнения означало, что он знал, что не сможет, по крайней мере, без посторонней помощи.
— Пока не вставай, — велел я ему, подползая к окну и выглядывая над подоконником. Внизу на темной улице стояла группа людей, смотревшая на здание с нескрываемой ненавистью в глазах. Их было восемь, все вооружены. Я заметил пару стабберов, несколько самодельных дубинок и, в середине группы, гранатомет. Снаряд загружался с казенной части, как в крупногабаритных дробовиках, и его владелец как раз перезаряжался. Пока я наблюдал, он вставил еще один цилиндрический осколочный снаряд в казенник и захлопнул его, затем поднял ствол, чтобы прицелится в другое окно. Это был не коридор, где воины ХХ легиона смогли бы защитить людей своими собственными телами. Это была комната, в которой, вероятно, укрывались с десяток семей.
Возможно, именно в этот момент я получил представление о том, что чувствовал Керз в молодости.
Мои пальцы подобрали с пола осколок стекла, длинный, острый и опасный. Я отвел руку, приподнялся и метнул. Стекло сверкнуло в ночи, словно молния, и погрузилось в горло гранатометчика. Он пошатнулся, ослабив хватку на оружии, которое упало ему под ноги на скользкую от дождя улицу. Двое его товарищей схватили его, остальные повернулись в мою сторону, поднимая стволы стабберов и прикрывая глаза от дождя.
Возможно, мне следовало раскрыться. Возможно, следовало спрыгнуть с окна, падение мне бы не навредило, а затем показаться им, полагаясь на то, что благоговейный трепет, вызванный моим появлением, их обездвижит и остановит. Я этого не сделал, отчасти потому, что скрываться было в моей натуре так долго, что уже стало инстинктом. Но сильнее этому способствовала холодная ярость, клокотавшая в моей груди. Эти люди ранили моего легионера и тот факт, что они не знали, что он в здании, ничего не значил. Они стояли в стороне, пока один из них выпускал гранату в имперское здание, в котором находились другие имперские граждане.
Империум не нуждался в подобных людях.
Я запустил вниз еще больше осколков стекла. Конечно, они не сильно походили на снаряды, но целился я безупречно, и острые как бритва края разрезали горла и разрывали тонкие одежды, проникая внутрь тел. Влажные звуки втыкающихся осколков и булькающие, захлебывающиеся в крови крики достигли моих ушей, когда, один за другим, потенциальные нападающие быстро пали от моего импровизированного оружия. Такая месть, конечно, была мелочной, для такого существа, как я, но временами я мог поддаться низменным человеческим инстинктам.
Я повернулся к Гакулу и поднял его с пола с тем же усилием, с каким поднял бы ребенка. Он не протестовал. Мой легион был прагматичен и не склонен к чрезмерной гордыне.
— Ты все еще можешь стереть их воспоминания? — спросил я его, торопясь в комнату 27.
— Если только они не будут слишком яростно сопротивляться, — пробормотал Гакул. — Мне трудно сосредоточится.
— Посмотрим, смогу ли я убедить их, — сказал я, останавливаясь, когда поравнялся с бывшей кладовой. Задние вокруг нас охватил хаос, когда люди внутри поняли, что на них нападают, и я отовсюду слышал крики, вопли и топот бегущих в панике ног… Но в кладовой была тишина. Ни учащенного дыхания, ни стука сердец, ни приглушенных слов взрослых, пытающихся успокоить свою дочь. Не было и запаха крови из раны Ани, хотя мои ноздри забивал запах крови Гакула, так что это не могло быть показателем.
Я толкнул дверь, чтобы убедиться, и меня не удивило то, что предстало перед моими глазами. Снова пусто, если не считать спальных мешков. Пока я разбирался с нападавшими, Ани и Сев схватили Седди и бросились бежать. Куда именно, я не знал. Но надеялся, что они не столкнулись с налетчиками.
— Третий, ответь, — сказал я, активировав свою микро-бусину.
— Третий слушает, — раздался голос Скорра у меня в ухе.
— Второй ранен, множественные травмы позвоночника, — доложил я. — Первичная цель достигнута, вторичная цель более неосуществима. Переходим к третьей фазе. Пришлите кого-нибудь из своей команды на помощь второму.