Алхимик
Шрифт:
«Если вонь чувствуется сразу на входе, то что же происходит внутри? Не удивительно, что дела у них идут плохо»
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Роман нашёл кабинет главного в этом бардаке. Ни секретаря, никого. Толкнув дверь, юноша вошёл внутрь и увидел мужчину. Толстый, с неприлично больших брюхом, он сидел в кресле, курил, ел и говорил по телефону. Увидев юношу, он попрощался и положил трубку.
– Роман Коршунов, полагаю?
«Он не встал, не протянул руку, не поздоровался. Манеры в пределах
— Да, Виктор Павлович. Пришёл, как и договаривались.
Род и семья — это не просто красивые слова. Это многовековая селекция. Если один человек поднялся в рамках одного поколения — это ничто. Пустой звук по меркам аристократов. Этот человек, если заработал много денег, может нанять армию для охраны, собрать охотничьи группы и отлавливать зверей, чтобы кормить детей и внуков их мясом. Скорее всего, если это будет не одноразовая кормежка, а регулярная, то дети станут одаренными. История не знает примеров, чтобы появлялись уникумы в первом поколении. Все сильные одаренные — продукт селекции.
В этом и заключалась особенность подлинных аристократов. Это те семьи, которые охотились на зверей поколениями. Не одноразовые выскочки, а те, кто обеспечил семью лучшим раз за разом, поколение за поколением.
Смольный был из тех семей, которым в прошлом повезло несколько раз. Недостаточно, чтобы получить правильную фамилию и обеспечить себе богатство. Но достаточно, чтобы немного оторваться от статуса посредственности и называться аристократами, уж неизвестно за какие заслуги. Роман не сильно углублялся в историю этой семьи. Смольный ему был нужен для одного дела, а потом, если повезет, можно будет забыть его, как страшный сон.
– Да-да, конечно. — закивал Виктор, от чего второй подборок заколыхался, — Ну проходи, садись, раз пришёл. Что расскажешь?
— Ничего не расскажу, но предложу. До меня дошёл слух, что вам нужен перевозчик.
– - светский этикет требовал начать с беседы на отвлеченные темы и только минут через пять переходить к делу, но в этой комнате было так накурено, что мысль задержаться дольного необходимого вызывала отвращение.
– И?
– По счастливой случайности у меня есть компания перевозчиков. Мы могли бы быть полезны друг другу.
– Вот как, – хмыкнул он, стряхивая пепел.
«Запах табака, чеснока и пота. Мне это будет сниться в кошмарах»
– Раз представитель высокой фамилии снизошёл до меня, то дела у тебя плохи, да, парень? – улыбнулся он, показывая желтые зубы.
«Ты, жирный боров, забыл, чем отличаются высокие фамилии от таких, как ты. Будь ситуация другой, я бы размазал тебя и не вспотел»
– Князь закрутил гайки, понимаю-пониманию, – Виктор Павлович не собирался замолкать, – Знаешь, что я тебе скажу? Мы с тобой договоримся! Точно договоримся!
«Смотря на тебя, я уже не уверен, что оно того стоит»
– В трудные времена, когда к власти пришёл очередной тиран, таким как мы, опальным, нужно держаться вместе. Хочешь выпить?
– Спасибо, но вынужден отказаться.
– Как хочешь, – Виктор достал откуда-то из под стола бутылку и плеснул себе в кружку. – Тебя сильно князь прижал?
Сказано это было так панибратски, как будто они два революционера, стоящих на баррикадах.
– Я жив. Моя мать и сестра живы. – Роман постарался ответить максимально нейтрально.
– Ну да, тоже верно. Всё лучше, чем гнить в земле. Но я так тебе скажу! Трудные времена настали! Князь точно гайки закрутит! Слышал уже новости? Он назначает своих людей на все важные посты! Отжимает бизнесы! Не даёт честным людям заниматься своим делом!
Роман не питал любви к князю от слова совсем. Но ему хватало ума и таланта отделять личное от профессионального. На уровне личного интереса князь был тем, кто убил отца и других родичей. Тем, кто поставил род Коршуновых на грань вымирания. С профессиональной точки зрения он был всего лишь представителем конкурирующей стороны. Тот, кому повезло в большой игре. Достойным игроком, сильным и набирающим влияние.
Про какую честность говорил Виктор? Уж не себя ли он имел ввиду? Роман знал, что в бизнесе его собеседника не самые лучшие времена. Он держал несколько продуктовых и вещевых магазинов в трёх городах. Но то товар потеряет, то продукты испортятся, то одно, то второе.
Иначе говоря, Виктор Павлович – это дно для такого рода, как Коршуновы. Дно, но других желающих сотрудничать не было. Гордым быть не сложно. Гораздо сложнее не быть голодным. Роман скрывал своё отвращение, понимая, что в его случае выбор не большой.
Про то, что князь ставит своих людей на важные посты, Роман не то, чтобы слышал... Когда ты изгой, до тебя мало какие слухи доходят, а о многих вещах в газете не прочитаешь. Большинство дел проворачиваются вдали от глаз обычных людей. Роман не видел, чему удивляться в действиях князя. Любой адекватный правитель, зайдя на трон, займется укреплением власти.
Но Виктора Павловича так легко было не заткнуть. Он жаловался и жаловался, возмущался, пересказал все сплетни и только спустя час успокоился, перейдя к делу.
Когда Роман выходил на улицу, то ощущал себя, словно в дерьме искупался. Но зато у него был договор. Пусть сомнительный, но это лучше, чем ничего.
Роман Коршунов дождался, пока поезд остановится, подхватил сумку и отправился на выход. Его ждал чужой город и очередные переговоры.
С момента, когда он вплотную занялся делами рода, много чего успело произойти. Риск полного банкротства медленно отступал. Вслед за Виктором Смольным удалось найти ещё несколько небольших предприятий, согласившихся с ним работать.