Алиби
Шрифт:
– Я тоже!.. – прошептал он. – Я тоже не стал бы ничего менять.
Мгновение спустя он обнял Юджин, и его жадный рот раздвинул ее губы. Вода капала с ее мокрых волос на его рубашку. Наконец они разжали объятия.
– Юджин…
– Хэммонд…
Они рассмеялись тому, что впервые назвали друг друга по имени и поцеловались с еще большей страстью. Распустив пояс ее халата, Хэммонд просунул руки под ткань и ласкал нежную кожу Юджин, исторгая из ее уст негромкие стоны.
Кровь стучала в ушах Хэммонда громче, чем низвергающиеся на крышу потоки дождя. Гулкие удары пульса заглушали не только
– Я спала с тобой не ради алиби, Хэммонд…
Приподнявшись на руках, он заглянул ей в глаза:
– А ради чего?
– Ради тебя самого…
Хэммонд спрятал голову у нее на груди.
Высшей точки наслаждения они достигли одновременно.
Они лежали под одеялом, обнявшись. Юджин прижалась к нему, и Хэммонд с удовлетворением увидел, какое у нее счастливое лицо. Правда, глаза ее были закрыты, но губы слегка улыбались, и на щеках играли очаровательные ямочки. Она не спала, и Хэммонд, негромко рассмеявшись, поцеловал ее веки.
Юджин открыла глаза и посмотрела на него, потом выпростала из-под одеяла руку и провела кончиком пальца по его губам.
– О чем ты думаешь? – спросил Хэммонд.
– Я думала о том, как было бы здорово пойти с тобой куда-нибудь. Например, в ресторан или в кино… Чтобы вокруг было много народа и все-все нас видели. Чтобы я могла познакомить тебя со своими друзьями.
– Может быть, когда-нибудь так и будет.
– Может быть… – эхом повторила она, но в ее голосе звучало сомнение. – Я недавно в Чарлстоне, но кое-что знаю. Знаю местное общество… Мне известно, что здесь не жалуют чужаков.
– Меня это не волнует.
– Зато волнует большинство коренных чарлстонцев. В Чарлстоне, наверное, каждая семья ведет свою родословную если не от первых поселенцев, то по крайней мере от героев Гражданской войны.
– Один знаменитый чарлстонец, – правда, он был литературным персонажем – сказал: «Дорогая моя, мне теперь на это наплевать». [4] И я готов подписаться под этими словами. Даже если бы мне было не наплевать, я бы все равно предпочел тебя всем женщинам нашего города. Я предпочел бы тебя любой красавице, пусть она даже ведет свою родословную от Евы.
4
М. Митчелл. Унесенные ветром.
– Любой? А Стефи Манделл?.. – Юджин рассмеялась, увидев выражение его лица. – Посмотрел бы ты на себя сейчас!
– Как ты узнала?
– Женская интуиция. Она мне сразу не понравилась, и я уверена, что это между нами взаимно. Нет, это не обычная неприязнь, которая возникает, наверное, между подозреваемым и следователем. Это совсем другое чувство, более глубокое и более примитивное, что ли… Сегодня, когда она едва не застукала нас в лифте, я поняла. Ведь вы были любовниками, правда?
– Вот именно – «были». –
– Как давно вы расстались?
– Два дня назад.
– Два дня? – в замешательстве переспросила Юджин. – То есть… в это воскресенье? Он кивнул.
– Из-за… из-за того, что случилось накануне?
– Ну, не совсем. Для меня наши отношения закончились уже довольно давно, но после… Когда я узнал тебя, мне окончательно стало ясно, что мы со Стефи не созданы друг для друга. – Он ласково провел рукой по ее волосам. – Несмотря на то, что ты – маленькая врушка, ты самая соблазнительная и желанная женщина в мире. И дело тут не только в твоей физической привлекательности…
– А в чем же?
– Ты умна.
– О, весьма! Кроме того, я люблю животных и вежлива со старшими.
– Ты веселая.
– А еще у меня спокойный, выдержанный характер.
– Ты покладиста, чистоплотна и, должно быть, замечательный врач.
– Я чувствовала, что в детстве ты был бойскаутом!
– Что было, то было… так о чем я? Ах да, у тебя очень красивые груди!
– Ты же говорил, что дело не в физической привлекательности.
Вместо ответа Хэммонд наклонился и крепко поцеловал Юджин. Когда он наконец отстранился, лицо у нее было хмурым, и это напугало его.
– Что случилось?
– Тебе надо быть очень осторожным!
– Никто никогда не узнает, что я был у тебя. Но Юджин покачала головой:
– Нет, я не об этом.
– А о чем?
– Смотри, как бы я не влюбилась в тебя, Хэммонд! Как же тогда ты сможешь потребовать для меня обвинительный приговор?
Среда
Глава 22
– Спасибо, что согласились принять меня. Прокурор Мейсон указал Стефи Манделл на кресло.
– У меня только одна минута, Стефи! – прогрохотал он. – Что у тебя за дело?
– Я пришла по поводу дела Петтиджона.
– Я так и понял. Что-нибудь случилось? Последовавшая пауза была тщательно рассчитана и неоднократно отрепетирована.
– Мне не хотелось бы беспокоить вас, поскольку эта проблема скорее наша, внутренняя, – произнесла наконец Стефи, продолжая разыгрывать нерешительность. – И все же…
– Что за проблема? – не сказал, а словно в колокол ударил прокурор. – Ты, наверное, имеешь в виду Хэммонда и детектива Смайлоу – этих двух бойцовых петухов? Они что, сцепились?
– Нет, здесь как раз все более или менее нормально, – ответила Стефи. – Несколько раз они, правда, поспорили, но до настоящей перестрелки дело не дошло. Нет, не волнуйтесь, шеф, с этим я справлюсь. Тут другое… Меня беспокоит отношение Хэммонда к этому расследованию, – выпалила Стефи.
Мейсон нахмурился:
– В каком смысле?
– Он… он ведет себя как-то безразлично, индифферентно… – Стефи нарочно мямлила, словно с трудом подбирая слова. – Ну, вы понимаете…
– Ни черта я не понимаю! – Мейсон откинулся на спинку кресла и, опустив на стол сцепленные руки, посмотрел на нее. – Я в это просто не могу поверить, Стефи. Дело Петтиджона – это именно то, что необходимо ему для карьеры. Да Хэммонд должен просто землю рыть!