Алина в Стране Чудес
Шрифт:
— Мои коллеги чересчур консервативны: Черномор пытается приручить кракенов, Чернолес — оживить деревья и послать их на светлых (тут я почему-то вспомнила Урфина Джюса с его дуболомами), Черногор возится с тварями Пустоши, и только я нашёл путь к истинному могуществу. Тебе известно, что ману нельзя хранить, как нельзя сохранить живое дыхание, но мне удалось решить эту задачу. Я — только я один! — знаю, как хранить ману неопределённо долгое время. Решение оказалось простым — ману можно хранить, но только в том случае, если тот, кто её сгенерировал, перестанет жить. В Пирамиде за сто лет умерли мучительной смертью миллионы эххов, а вся их мана влилась в хранилище. Пирамида — это гигантский аккумулятор
Я молчала, не зная, что сказать этому эххоеду с замашками вселенского Чингис-хана.
— Ну, что скажешь? — спросил черномаг уже своим обычным фальцетом.
— А пошёл ты… — выдохнула я, с трудом разлепив запёкшиеся губы. — Завоеватель хренов — мало тебе крови? Бери меч, и иди вон туда, на улицу, — там её вволю, пей!
— Я не хотел тебе угрожать, — глаза Всем-Кир-Дыка недобро сузились. — Думаешь, почему я всё это тебе рассказал? Потому что, как пишут в ваших книжках, всё злодеи очень любят поговорить и обязательно выбалтывают свои самые страшные тайны? Действительно, я не прочь с тобой поговорить — ты отличаешься от моих сородичей хотя бы тем, что не думаешь только о том, как бы всадить в собеседника нож. Но главное: я хотел сделать тебя своей сознательной союзницей — это самое эффективное. Жаль, что это мне не удалось… Что ж, тогда мы вернёмся к тому, чем закончил наш незабвенный Вам-Кир-Дык.
С этими словами он подошёл к недоломанному мною прозрачному шару, в котором всё так же неподвижно сидел Шепоток, и вытянул правую руку. Я окаменела: в руке мага появилась пятнистая змея. Она подняла голову, уставилась на моего сына и зашипела.
Я хотела кинуться на этого маньяка, но не могла даже двинуться с места — Чернодыр выполнил своё обещание меня связать. Я почувствовала, как у меня из-под ног уходит пол.
— Последний раз спрашиваю, — Всем-Кир-Дык полуобернулся ко мне; змеиная голова покачивалась у самой стенки шара, и я была уверена — тварь иглой прошьёт оболочку, как только получить команду "Фас!", — ты со мной или нет? Что ты выбираешь, землянка?
"Сейчас я хлопнусь в обморок, — отрешённо подумала я. — Сашенька…"
Торцовую дверь рассекла пылающая черта, словно туда ударила огненная молния. Дверь раскололась надвое; её половинки с грохотом повалились на мраморный пол. И я не поверила своим глазам: на пороге стоял герцог Хрум де Ликатес с мечом в руке.
* * *
Чернодыр был законченным негодяем (кто бы сомневался), но трусом он не был, и на внезапное появление своего старого врага он среагировал со скоростью и безошибочностью компьютера. Маг не пытался прикрыться мной или Шепотком (магия бьёт со всех сторон, от неё не спрячешься за живым щитом) — Чернодыр встретил Хрума лицом к лицу, правильно рассчитав, что всё остальное подождёт.
Змея исчезла — вместо неё в руке Всем-Кир-Дыка возник чёрный меч. И в следующее мгновение этот меч скрестился с мечом де Ликатеса.
Мои колдовские способности явно возросли. Пять лет назад, у Зелёных Камней, я не различала стремительных движений рыцаря,
Мечи обоих магов не были просто полосами заточенной стали — они были сотканы из чистой энергии. По лезвию клинка рыцаря текли потоки голубого огня, прошитые золотыми струями; меч Всем-Кир-Дыка светился багровым огнём, рвущимся из тьмы. Это было что-то — маны, пущенной в ход обоими противниками, хватило бы для освещения половины Питера в течение всей зимы.
Какое-то время эххи крестили друг друга мечами без видимого преимущества одной из сторон, однако вскоре наметился перелом — де Ликатес явно брал верх. Думаю, дело было не в том, что Хрум был искуснее — Чернодыр тоже очень ловко орудовал клинком, но мой рыцарь пришёл сюда победить или умереть, а тёмный наверняка ещё и прикидывал, нельзя ли ему как-нибудь улизнуть и вернуться с подмогой, ведь во дворце была целая куча его слуг и сторонников. И самоотверженность побеждала.
Всем-Кир-Дык раньше меня понял, что проигрывает. Тело чёрномага взвилось вверх, словно подхваченное порывом ветра, что-то полыхнуло, и в это время Хрум молниеносно взмахнул мечом — голубое лезвие превратилось в голубой веер. Я моргнула, а в следующую секунду увидела Чернодыра на полу — он лежал лицом вниз, широко раскинув руки. А я чуть не упала — ко мне вернулась способность двигаться.
Я не кинулась на шею герцогу — я бросилась к сыну. Когти выросли у меня ещё на лету, и я с бешенством вонзила их в шар. Я рвала оболочку с яростью разъярённой пантеры, и оболочка расползалась под моими когтями как гнилая ткань. Разодрав шар на клочки, я упала на колени и прижала к себе Шепотка.
— Сашенька… — прошептала я. — Сыночек…
Тельце моего сына было живым и тёплым, но магическим зрением я видела чёрную паутину, облепившую его со всех сторон. И я осторожно, самыми кончиками когтей, начала счищать с него эту гадость.
— Мама… — тихо проговорил Шепоток. — Ты… пришла…
И я заплакала, сжимая сынулю в объятьях и переливая ему свою силу, свою любовь и свою тревогу за него, за этого маленького человечка. Да, Саша станет могучим магом, когда вырастет, но сейчас он был ещё ребёнком, которого я должна была защищать.
— Не плачь, мама, — голос Шепотка стал громче и уверенней. — Пойдём домой…
"Домой, — подумала я, вытирая слёзы, — да, да, конечно, конечно домой, и как можно скорее!".
Я повернулась к Хруму — маг стоял рядом с нами. Меч в его руке был опущен, но я не сомневалась: магический клинок готов встретить любого врага. Хотя хватит уже этих врагов — пора сматываться из этого гостеприимного местечка.
— Как ты сюда попал? — спросила я. Мне ужасно хотелось обнять мужа, но я боялась, что снова разревусь, и уже надолго, и решила не рисковать.
— Через телепорт-башню, — спокойно ответил мой рыцарь. — Я услышал твой зов.
— А как же запирающее заклятье?
— Архимаги помогли, — кратко пояснил Хрум, явно не желая вдаваться в подробности. — Я потом тебе всё расскажу, а сейчас нам надо уходить. Во дворце идёт резня, слышишь?
Я прислушалась (не ушами, понятное дело) и услышала звон мечей, крики, шипение файерболов и грохот рушащихся стен — тёмные эххи развоевались между собой не на шутку, гражданская война называется.
— А эти? — спросила я, имея в виду обоих Кир-Дыков. — Они, того, не оживут?