Алиса в стране насильников

Рокс Лили

– Ну и зря. Тогда я сначала с Алиской разряжусь и спать завалюсь, а ты можешь потом с ней пообщаться.

– Мы можем в той комнате! – обрадовался Горыныч.– У меня там кровать есть!

– Ладно, пойду, руки помою и Алиску потороплю, – сказал Александр и удалился.

Вскоре он вывел из ванной комнаты свою подружку. На красивой груди девушки торчали бельевые прищепки, прикрепленные к соскам. Виляющей походкой, соблазнительно покачивая бедрами, девушка неспешно прошла мимо пожиравшего ее глазами Горыныча, присела на кровать, вновь широко расставила ноги, но на этот раз не стала

сгибать их в коленях, а вытянула, словно балерина в растяжке, и подняла высоко над головой.

Александр подошел к ней вплотную, стянул с себя джинсы с трусами. Девушка при этом покачала призывно ступнями ног и вытянула носки. Но Саша не сразу приступил к ласкам. Он вдруг вытащил из джинсов ремень и довольно сильно ударил им подружку по гениталиям.

Алиса вскрикнула негромко и сказала:

– Сенкью, сэр! Ай лав ю!

– Говори по-русски! Мы же в России, – сказал Александр и снова ударил ее ремнем.

– Ты чего? – спросил возбужденный Горыныч.

– Это для разогрева, – ответил Александр. – Она привычная. Дома я ей иногда помпу ставлю.

Александр протянул девушке руку. Она, не опуская вытянутых ног, вновь облизала пальцы любовника и взяла руку в рот.

Вытащив ладонь, Александр поднес ее к влагалищу подружки, сунул туда один палец, затем другой, но мастурбировать не стал. Он потихоньку стал вводить свою руку в тело Алисы. Она не возражала, лишь слегка стонала.

– Не больно? – поинтересовался Александр.

– Терпимо, милый, – ответила девушка привычной фразой и закрыла глаза.

Саша приложил усилие, и вся его ладонь оказалась в теле Алисы. Она негромко вскрикнула опять. Саша замер на пару секунд, затем еще немного продвинул руку в тело подруги и стал аккуратно вращать ее.

В этот момент, наблюдавший за всеми манипуляциями Горыныч, почувствовал, что кончает: его семя самопроизвольно выплескивалось наружу, пачкая трусы.

А ночь только начиналась!

Глава 1.

Моя жизнь была настолько драматичной, что иногда я путаюсь в воспоминаниях, которые носят странный, обрывочный характер. Некоторые сцены я помню в деталях, очень хорошо, но иногда в поврежденной памяти всплывают лишь отдельные фрагменты.

Я родилась в России, в небольшом городке Малая Вишера, что под Новгородом. Родного отца помню смутно. По рассказам мамы, она вышла замуж по большой любви за красавца офицера. Но жизнь не задалась, отец потерял работу, сильно пил. В пьяном угаре бил маму. Жестоко, беспощадно. Она плакала, но долгое время терпела все унижения и побои.

Однажды, отец обвинил мать в измене, сломал ей нос и выгнал ее со мной на улицу. То детское обрывчатое воспоминание, до сих пор травмирует мою память.

Мы перебрались в Сочи, где оказались в общине Ордена Просветленных.

Эта религиозная община следует философии, известной как "иллюминизм" или "просветление". Свое наименование Просветленные получили несколько сотен лет назад, их корни и история прослеживаются в древних тайных религиях Египта, Вавилона и даже Месопотамии. Из этих древних религий создатели современного Ордена Просветленных решили взять то, что они считали лучшим, и распространить свои принципы по всему миру.

В общине нас с мамой окружили заботой, предоставили жилье, а вскоре мама сошлась и стала жить с американцем, инструктором местного совета общины штата Пенсильвания. Мужчина находился у нас по обмену опытом. С ним мы перебрались в США, где осели в небольшом городке под Питтсбургом.

Община оказалась очень крупной и хорошо организованной. В США имеются группы почти в каждом большом городе. И филиалы во многих странах. В том числе и в России.

Местные группы управляются верховным жрецом, который подчиняется руководителю более высокого уровня.

Мой отчим был инструктором местной общины, а я его подопытной, послушной девочкой.

Сейчас мне уже тридцать, отчим и мать давно мертвы, мне же удалось вырваться из общины, в настоящее время мы с моим спасителем скрываемся от преследования. Я прохожу реабилитацию и пишу эти воспоминания.

Мне было четыре года, когда мы покинули Россию и осели в США, где поселились в небольшом домике, типа бытовки, с двумя комнатками и малюсенькой кухонькой. Комнату побольше занимали мама и отчим, а мне выделили отдельную комнатку.

Обстановка оказалась спартанской: в моей комнатке находились лишь простенькая тумбочка и пружинная кровать с матрасом. Голый дощатый пол, вместо обоев стены у меня были завешаны плакатами в гамме цветов американского флага. Проповедник и верховный жрец нашего местного отделения общины, дядя Билл, лично помогал отчиму вешать плакаты.

В детстве я почти не общалась со сверстниками, редко выходила гулять. Меня воспитывал, прежде всего, отчим. Он был инструктором общины и обучал ее членов выполнению их работы, а также контролировал это выполнение. Мама же часто ездила в командировки и иногда отсутствовала по нескольку дней.

Отчим меня постоянно чему-то учил. Сначала четко выговаривать слова на английском и правильно строить фразы, затем читать на этом языке. Мама одобряла его внимание и требовала, чтобы я беспрекословно слушалась отчима и дядю Билла, который часто заходил к нам.

С ранних лет мне внушали, что я избранная и однажды сделаю важные вещи для общины, нашей Семьи. В мою детскую головку, покрытую золотистыми кудряшками, вбивали мысль, что у меня важное предназначение – быть полезной культу.

Впрочем, потом оказалось, что каждому члену общины говорят, будто он – особенный и избранный. Когда я подросла, стала относиться к этому очень спокойно. Всем нам годами внушали, что мы должны сделать что-то важное для Семьи.

Отчим, которого я называла папой, и дядя Билл, были едины в методах моего воспитания. Они, похоже, знали, что я должна буду сделать для общины, кем и каким человеком стать. Я же не вполне понимала свою роль и "избранность", но прислушивалась к тому, что мне говорили.

"Ты должна оправдать наши надежды, быть послушной и трудолюбивой", – постоянно повторяли мне. И я старалась быть послушной, но часто вызвала недовольство отчима, порой, по надуманным поводам.

Однажды он на кухне поговорил с мамой, которая только приехала из командировки, и позвал меня в мою комнату.