Алиса в Зомбилэнде
Шрифт:
Он говорил мне все это, чтобы напугать меня. Верно? Ему нужно было знать, что я достаточно сильна и не отступлю от своего слова. "Верно?"
— Когда-то и ты был обузой. Как Лёд, как Маккензи. Но ты научился выживать. У меня тоже получится.
— Кроме этого, — продолжал он, не слыша меня, — если ты будешь общаться со мной, у тебя появятся и другие враги, помимо Джастина, и они нападут на тебя при любом удобном случае.
Ладно, да. До него дошли слухи.
— Мне все равно, — повторила я.
Я
— Легко говорить это сейчас, но однажды ты не выдержишь. Я видел это слишком много раз.
— Ну, этот день еще не настал, — пробурчала я, пытаясь игнорировать боль внутри себя. Обиду, которая накатывала, жгла. Он не проверял меня. Просто хотел, чтобы я ушла.
— Когда это произойдет, а это произойдет, меня может не быть рядом. Поэтому нам надо все прекратить.
Вот оно. Правда. Он не хотел больше иметь со мной ничего общего. Ну, хорошо. Ладно. Я уйду.
Но… я не хотела уходить.
— Это Маккензи всем рассказывает, что я переспала с тобой и твоими друзьями? — спросила я. Он был должен мне.
Он покачал головой, и в темноте появился маленький луч света, просочившийся из щели в двери. Каким грозным он вдруг показался, его лицо, которое я хотела рассмотреть, выглядело размытым… и таким ужасающим.
— Это не в ее стиле. Она очень откровенна в своих поступках. Когда ей кто-то не нравится, она не действует за его спиной. Она скажет все в лицо.
Не поверив, я развела руками.
— Кто еще мог рассказать всем, что я переспала с тобой и со всеми твоими друзьями в одну ночь? Кто еще мог знать, что я была с твоими друзьями?
— Не знаю, но выясню кто это сделал и позабочусь о нем. Или о ней.
Чего он не сказал: вред был уже нанесен, и никто из нас не смог ничего сделать, чтобы его исправить.
— Мне не нужно, чтобы ты мстил за меня, но немного… — заботы, сострадания, — …поддержки было бы неплохо.
Я услышала, как он скрипнул зубами.
— Если бы я хоть на секунду подумал, что Маккензи виновата, поверь мне, я бы привел ее сюда и заставил на коленях умолять тебя о прощении. Просто поверь. Она не такая плохая, как ты думаешь.
— Она тебе все еще нравится? — спросила я, прежде чем смогла остановить себя.
— Не в том смысле, в каком ты думаешь. — По крайней мере, он ответил без колебаний. — Когда она переехала ко мне и моему отцу, я разорвал отношения.
Мой мысли зацепились за две вещи. Первая прозвучала незапланированно.
— Ты живешь со своей бывшей девушкой? — Вторую я отказалась озвучивать. Если он порвал отношения с Маккензи только потому, что она переехала в его дом, он мог все еще испытывать к ней чувства… и мог использовать меня.
— Опять же, не в том смысле, в каком ты думаешь. Мы не живем в одной
— Как что? — спросила я. "Заткнись! Это не твое дело. Он хочет от тебя избавиться. Хочет? Ха! Хочет. Прояви немного гордости и позволь ему сделать это".
Он почесал затылок.
— Перестал спать за несколько недель до начала занятий в школе. И мы не будем больше говорить об этом. Я ни с кем не говорю об этом.
Значит, меньше месяца. Немного.
— Почему ты решил порвать с ней?
"Хватит!"
Вместо того чтобы упрекнуть, он ответил:
— Потому что мне не нужны были проблемы с девушкой, которая живёт со мной.
А не потому, что он перестал заботиться о ней. Меня сейчас стошнит.
Незадолго до окончания моего седьмого класса и после нашего разговора о девственности мама снова усадила меня и сказала: "Алиса, есть один факт в жизни, который никогда не меняется. Мальчики много думают о сексе. Почти все время.
Они сделают и скажут все, чтобы затащить тебя в постель, и даже половина из того не будет правдой. Будь осторожна и не забывай еще об одном факте. Ты — сокровище, и ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили, а не использовали".
Все это время я могла быть лишь заменой Маккензи, кем-то, с кем Коул мог скоротать время, пока она не съехала.
— Почему вы живете в одном доме?
Он пожал плечами.
— Ее отец и мачеха устали с ней возиться и выгнали ее.
Маккензи, нежеланная людьми, которые должны были заботиться о ней больше всего. Мне так не хотелось ее жалеть, особенно теперь, когда я знала, что она живет с Коулом, но все равно. Я немного смягчилась.
— Так что. Да. Между нами все кончено, — сказал он. — Мы не будем узнавать друг друга лучше. Мы не будем общаться, и я не буду тебя тренировать.
Я едва сдержала крик отрицания… боли. Я уже так много потеряла, что не могла смириться с мыслью, что могу потерять и его. Неудивительно, что так сильно давила на него, отказавшись от своей гордости.
— Зачем ты рассказал мне все это, если собирался выкинуть из своей жизни? — крикнула я.
— Я не знаю, — прорычал он. — Знаю только то, что это для твоего же блага. Когда-нибудь ты даже поблагодаришь меня.
Я сделаю еще одну попытку. Только одну.
— А как же видения? — "Пожалуйста. Передумай. Ты же хочешь меня".
— Как мы поняли, это проблески того, чего мы должны избегать.
Я вздрогнула, его слова эхом отдавались в моем сознании, наконец-то сломив меня. Нет, он не собирался менять свое решение. Но теперь и я не хотела этого. Он покончил со мной, а я покончила с ним. По крайней мере, попыталась. Не могу сказать о нем того же.
— Прости, — сказал он. — Я не должен был…