Алькатрас и рыцари Кристаллии
Шрифт:
— Если бы меня это останавливало, в жизни не было бы никакого веселья! — заявил дедушка Смедри.
— Речь не о веселье, государь Смедри, — парировала мать Бастилии. — А о справедливости.
— О, и с каких же пор стало «справедливым» наказывать человека за то, в чем нет его вины?
— Вина нас не интересует, — ответил пожилой рыцарь. — Если рыцарь не способен защитить своих подопечных, его следует освободить от занимаемого поста. Юная Бастилия не виновата в том, что мы слишком быстро повысили ее до рыцаря и…
— Не
— А много ли вы, юный Смедри, знаете о рыцарях, которые служат в наших рядах? — спросил пожилой мужчина.
Он был прав. Я почувствовал себя немного глупо — но разве Смедри это когда-нибудь останавливало?
— Нет, — признался я. — Зато я знаю, что Бастилия проделала фантастическую работу, защищая меня и дедушку. Она отличный солдат — я своими глазами видел, как она вышла один на — один против Кости Нотариуса и держалась, имея при себе только кинжал. Я видел, как она справилась с двумя библиотекарскими головорезами, прежде чем я успел моргнуть.
— Она потеряла свой меч, — возразила Драулин.
— И что? — парировал я.
— Это символ Рыцарей Кристаллии, — ответил Большой Подбородок.
— Ну так раздобудьте для нее новый! — рявкнул я.
— Все не так просто, — объяснил пожилой рыцарь. — Тот факт, что рыцарь не в состоянии позаботиться о собственном мече, вызывает серьезное беспокойство. Мы должны держать планку ради блага всех аристократических семейств.
Я сделал шаг вперед.
— Она рассказала вам, как именно сломался ее меч?
— Она сражалась с Оживленным, — ответила Драулин. — Своим мечом она проткнула одному из них грудь, затем ее ударили и отбросили в сторону. Когда Оживленный погиб, провалившись сквозь пол, меч оказался утрачен.
Я посмотрел на Бастилию. Она отвела взгляд.
— Нет, — сказал я, снова глядя на рыцарей. — Все это действительно было, но это не то, что было на самом деле. Дело не в падении и даже не в смерти Оживленного, и меч она не просто потеряла. Он был сломан. Мной. Моим Талантом.
В ответ рыцарь с громадным подбородком только фыркнул.
— Государь Смедри, — сказал он. — Я понимаю, вы верны своим друзьям и заботитесь об их благополучии, и считаю это достойным уважения. Вы отличный парень! Но вам следует воздержаться от таких диких преувеличений. Всем известно, что зрелые осколки Кристина неуязвимы и для Окуляторных Линз, и для Талантов Смедри!
Я шагнул к столу.
— В таком случае будьте добры свой меч.
Рыцарь аж встрепенулся.
— Что?
— Дайте его мне, — повторил я, вытянув руку. — Проверим, такой ли он неуязвимый, как вы говорите.
На
Но ответив отказом, он бы создал видимость, что поверил моим словам. В глазах Большого Подбородка застыла нерешительность; его рука даже начала двигаться к рукоятке меча, будто намереваясь вручить его мне.
— Осторожнее, Архедис, — тихо заметил дедушка Смедри. — Не стоит недооценивать способности моего внука. Такой мощный Талант Ломать, насколько мне известно, не проявлялся уже много веков. Возможно, даже тысячелетий.
Рыцарь убрал руку с меча.
— Талант Ломать, — повторил он. — Что ж, допускаю, он мог повлиять и на меч Кристин.
Драулин недовольно поджала губы — ей явно хотелось возразить.
— Эм, — сказал я, мельком поглядывая на дедушку. Он дал понять, что мне следует продолжать. — В общем, я пришел, чтобы выступить на этом суде по праву принадлежности к клану Смедри.
— Насколько я понимаю, вы этим уже и так занимаетесь, — сухо заметила Драулин. (Иногда я понимаю, у кого Бастилия научилась отпускать язвительные комментарии.)
— Ну да, — продолжил я. — Я хочу поручиться за умения и смекалку Бастилии. Без ее вмешательства нас с дедушкой уже бы не было в живых. И вас, Драулин, скорее всего, тоже. Давайте не забывать, что вас схватил тот самый Библиотекарь, которого победила Бастилия.
— Я видела, как этого Библиотекаря победили вы, — возразила Драулин. — А вовсе не моя дочь.
— Мы сделали это сообща, — объяснил я. — Это было частью плана, который мы придумали единой командой. Вы вернули свой меч лишь благодаря нам с Бастилией.
— Все верно, — согласился старый рыцарь. — Но в этом-то отчасти и состоит проблема.
— Серьезно? — удивился я. — Неужели столько неприятностей от одной только уязвленной гордости Драулин?
Драулин покраснела — мне от этого стало приятно, хотя и немного стыдно за то, что подтолкнул ее к такой реакции.
— Дело не только в этом, — сказал Большой Подбородок, он же Архедис. — Бастилия взяла в руки меч своей матери.
— У нее не было особого выбора, — заметил я. — Она пыталась спасти жизнь и мне, и собственной матери — а косвенным образом еще и моему отцу. К тому же взяла она его совсем ненадолго.
— Так или иначе, — возразил Архедис, — воспользовавшись тем мечом, Бастилия… на него повлияла. Мы не позволяем другим касаться нашего оружия — и причина отнюдь не в одной только традиции.
— Постойте, — сказал я. — Это имеет какое-то отношение к кристаллам в ваших шеях?
Три рыцаря переглянулись.