Алмаз сознания
Шрифт:
Восстановлю сейчас эту линию своего духовного познания.
Только не удержусь. Вот, что я тебе наперёд скажу, искатель ты мой дорогой: христианская позиция — она самая верная, чистая, кристально-прозрачная, истинная. Православие — это право! — славие, правильный путь! Всё остальная эзотерическая каша — грязь, чепуха, мишура, искажения, подлый обман, подстава.
Никуда не ведут пути ложные. Без Любви они. По наивности и глупости своей, начитавшись, я и сам твёрдо верил ранее, что все пути ведут к Истине, к Богу, к развитию… — Враньё! Только, когда к чистоте прикасаешься, начинаешь видеть грязное и хотеть всё большего очищения. Тайный Путь позади всей популярной эзотерики находится, течёт, пребывает. Только он родной-единственный соединяет. Мне Странник мой столько открытий, откровений, прорывов в сознании подарил, что вместе всем этим потокам,
После очередного цикла духовного обучения Старец, казалось, меня оставлял. Но он никуда не пропадал, а внимательно присматривал за мной. И в самые тяжёлые, критические моменты незримо появлялся и выручал из беды…
Началось обучение с сердечной молитвы. Она — главное. Она — всё и вся. В простой, коротенькой молитовке «Господе, Иисусе Христе, помилуй мя!» — вся христианская мистика заложена, всё богопознание, все тайны человека и вселенной! В более полном варианте читается: «Господе, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Так, под руководством Странника начал я осваивать это сложнейшее, тончайшее, ювелирное искусство, и, конечно же, о таком не подозревал. Исходная духовная позиция была у меня не верная: на захват, на приобретение, на получение. Начитался, вобрал в себя всяческие ложные концепции, как у толтеков, про накопление энергии и силы. Духовное развитие как принцип свиньи-копилки понимал. Думал: сконцентрировался на тайной сердечной дверце, вскрыл её. Полилась-заструилась оттуда волшебная энергия, и тогда не теряйся — запасайся впрок! Хватай побыстрей! Разливай по всем ёмкостям, кастрюлям и вёдрам. Обогащайся, омолаживайся, наслаждайся и радуйся жизни! Но на пути Любви учатся не забирать, а отдавать… Служить надо. Терпелив был Старец со мной, а когда я проваливался в коварные духовные ловушки, с молитвой связанные, — ох, и много их! — тогда медленно выводил меня Странник нужной книжкой, мыслью, отлучением, поучением, закрытием…
Много, очень много дивных преображений и познаний ожидало меня на пути правильном.
Поначалу взялся я за гуж непосильный, несоизмеримый с моими физическими и духовными возможностями. Потому, как распирало от духовной находки и пристрастного обладания.
Не долго думая, стал я напрягаться в своём сердце и творить молитовку Иисусову, как Странник, по несколько часов! Сердце ломить и болеть неприятно стало. Судорога какая-то во рту, в челюстях и в языке образовалась. Язык свело — не могу повернуть!
— Вот до чего страсти и жадность доводят, — слышу я мягкий голос Странника. — Двигаться надо неспешно, гармонично и со смирением…
Научённый таким болезненным надрывом, через неделю стал я более умелым и совершал молитовку в сердце немного, осторожно, с перерывами, размеренно, прислушиваясь к ощущениям. А как наступала болезненная, неприятная ломота и теснение в груди, так тут же своё делание прекращал.
Постепенно увязывалась молитовка в сердце. Гуляю ли по улице или в пригородной электричке еду на работу, потихоньку выполняю сердечное, тайное упражнение, что от Странника перешло. Здесь-то и почувствовал я в самом сердечном местечке слева, в верхнем его уголке, будто огонёк волшебный зажёгся-затеплился, — но до чего приятный! Свечечка возгорелась. Не обжигает, а наоборот, странный освежающий, орошающий холодок там удерживается. И греет и охлаждает!!! Умиротворяет ласково…
Удовольствие от этого — непередаваемое! Будто сердечко моё оттаивает. Было оно омертвелым, сухим, словно какой-нибудь злой и циничной Снежной Королевой замороженным. А теперь случившееся оттаивание-отморозка от сухого бесплодного существования к жизни меня жаркой, наполненной, истинной приближает. Оживаю я к жизни, — ай, да молитва Иисусова! Запело звонко моё сердце!
Стал я эту животворящую волну разгонять, и процесс омолаживания своего организма включать на полную, а за этой волной одна за другой волны мистической радости стали накатывать, и даже целый прилив и прибой буйного счастья меня поднимал.
Иду ли в зиму по морозному воздуху, и всю эту холодную, радостную струю в сердце своё направляю, а там тепло живое образуется, разливается блаженно по телу и — Радость!!!
Токи от молитвы, как от солнца лучи, стали расходиться по телу в разные стороны. Глядь, то нога оживает, то палец руки, то в печени целительный, пульсирующий ток образуется. Чувствуешь доподлинно, явно, что преобразуешься, очищаешься, исцеляешься чудодейственно. Горит свечечка тихо себе в уголке сердечном, а ток лечебный по странности может бить то в мизинце ноги, то в
На работе тоже так. Как перерыв, так иду бродить по московским улицам с молитовкой в сердце. Прихожу радостный, счастливый, как никогда, — не поймут мои сослуживцы, что со мной. Но делание это тайное, открывать его никому нельзя. Откроешь — утечёт ручеек. О моей практике знали только я да Странник.
Постепенно научил меня старец и другим стилям духовной практики и много чему ещё научил. Удивлению и восторженности моим предела не было. Что происходит с моим сознанием?! Жил я в небольшой хрущёвской квартирке и её ненавидел всеми фибрами души за то, что было в ней тесно, за то, что жизнь моя в ней не удалась. За то, что связаны у меня с ней самые плохие и тяжёлые в моей жизни переживания: скандалы в семье, ссоры, выплески гнева, раздражение, развод родителей, развод собственный… А тут, бывало, приеду после работы и с молитвой в электричке, и моя комната чудодейственно преображается, становится целым царским дворцом. Так хорошо, уютно и комфортно мне в ней было находиться, что не надо и лучше! Заполнялась комната молитвенной тишиной, блаженством, витал я по этому усладительному пространству и, как кот из мультфильма, растягивал от полного удовлетворения-умиления-удовольствия улыбку на всю морду и ещё шире на целый метр…
Временами я как бы блаженным, полоумным дурачком становился… Стала понятна теперь мне мудрость народной русской сказки, в которой Иванушка-дурачок был в людском окружении самым последним человеком, а потом оказывался всегда недосягаемо первым!
Ещё одно откровение небольшое через молитву пришло мне, но для меня оно важное: вместе с оживлением тела, восстанием из мёртвых нахлынуло приятие и всеприятие и в первую очередь внутреннее. Оказывается, до сих пор я сам себя эгоистически любя, одновременно презирал, ненавидел, винил, истязал, ел… Раскол был сильный внутренний в душе и дискомфорт, и постоянная неудовлетворённость, временами очень мощная, захлёстывающая. А как занялся регулярной молитвенной практикой, так откровение опытное пошло за откровением. Полюбил я себя неэгоистически, искренне, полюбил своё тело, над которым ранее измывался. Полюбил и простил. И после этого на душе не наждак, а один сплошной плюш, шёлк да бархат! Словно раны кровоточащие целительным маслом залил. Какая сила духовного преображения, какая силища!.. Молился тайно и на работе, заперевшись в кабинете, что б никто не мешал, и вообще, в любом и самом неподходящем случае изыскивал моменты, вплоть, что даже в ванне и туалете запирался для молитвенного делания. Не место красит человека, а человек место!
А какие секреты открывает духовный молитвенный приём! Медитация по сравнению с ним — тьфу!
– сонная, ленивая полудрёма, лихорадочная, непрестанная, механическая игра ума. Когда же открывается сердце, то нараспашку или даже всего чуть-чуть — тут же в тебя начинают вливаться мистические знания без слов. Любовь такая невозможная переполняет не только тело, но и всё за его пределами. Теряешь тело, сливаешься с любовным пространством и сладко-сладко, упоённо-насладительно… Понять умом безмолвное знание очень трудно, а описать ещё сложнее — вроде как прямое непосредственное знание-переживание обо всём. Ты уже всё знаешь! и только потом приходит запоздалое мысленное оформление этого знания. А оно как бы уже и не нужно, но пусть будет…
В сердце находится тайная, волшебная дверца, за ней неописуемые духовные энергии! Поначалу я думал, что открываю её сам, своим трудом. Потом понял: Поток, как золотым ключиком, её отпирает. Позже узнал, что за поток, почему, как, а тогда…
Полюбилось мне духовное сердечное напряжение, только через него и познаёшь, что такое Божественный покой. Замирает ум, как конь норовистый, взмыленный, и не колышется, — ни один мускул не дрогнет и ни один волосок в гриве не шевельнётся; не конь, а изваяние прекрасное! Я в такое чарующее блаженство проваливался, что и описать не могу! Странно работает молитва. С «откликом». Кажется, иной раз бесплодным было само упражнение. А через несколько часов в самом неожиданном месте, вдруг откроется кран Счастья, и — как хлынет Радость, как прорвёт Блаженство!.. Это сердечная дверца сама распахнулась. Она себе «на уме». Ох, мне эти сухие, неуклюжие слова, — их так мало, чтобы передать, что чувствовал я!..