Алмаз Светлых
Шрифт:
Рабочий день был завершён. Рука ноет, но я обойдусь без обезболивающих лекарств. Боль не даст мне расслабиться и обострит ясность мысли.
Дома, когда я заперся в своём кабинете, настал подходящий момент для размышлений.
Горлышко бутылки звякнуло о край бокала, давая путь золотисто — янтарной струе чудесного напитка под названием «Коннемара» [92] . На два пальца, не больше — и сейчас мне это просто необходимо.
Я сел в кресло. Косой дождь лизал панорамные стёкла, и, подумав, я отключил систему звуковой непроницаемости.
92
Ирландский виски «Cоnnеmаrа» был назван в честь региона Коннемара, сохранившего традиции производства напитка «с дымком». Этот напиток отличается от большинства ирландских сортов тем, что солод для него сушат «по — шотландски», то есть на решётках над горящим торфом.
За все годы совместной работы у Эрика не было не единого повода усомниться в моей преданности. Получается, сейчас повод есть?.. Когда я утром заикнулся о том, что в случае тени на моём добром имени готов немедленно уйти в отставку или пройти допрос с «Взломщиком», он только головой покачал:
— Нет. Разбирайся со всем этим. Я, со своей стороны, тоже приму меры.
А какие меры, Эрик не пояснил. Что значит его молчание?.. Либо он играет «втёмную», следуя каким — то своим планам, либо я вышел из доверия. Первое вполне нормально, второе — тяжело и непросто принять. Это впервые за все годы нашего общения и моей службы.
Как разобраться, если я постоянно чувствую, что отстаю на шаг от предполагаемого преступника?.. Каждая ниточка как будто обрывается, отрезанная невидимыми ножницами. Я всё время на шаг позади!
Кто — то заранее спланировал все свои действия, просчитал, отмерил и взвесил. Этот «кто — то» хитёр, опасен и сейчас совершенно недосягаем и непредсказуем. Он или она, или, скорее всего — неведомые «они», задумали непонятную игру, в которую уже вовлечены многие, и давно. И очевидно, что сейчас «они» пытаются вывести меня из строя, очернив перед Эриком.
В том, что Тилэйт Глоудейл была убита после публичного разговора со мной на повышенных тонах, меня обвинить сложно, а вот выстрел в Хранителя… Разве что милорд Литгэйл постарался, но я в этом сильно сомневаюсь. С другой стороны, а не вышло ли так, что дамочка с небывалыми способностями к нейролингвистическому программированию столкнулась с ним и тоже заморочила голову? Вот сиди сейчас и думай.
Теперь о списанном пистолете. Всё списанное оружие подлежит утилизации. Выходит, еще семь лет назад в Управлении полиции некто пошёл на должностное преступление? Догадываюсь, каково сейчас милорду Вайннельду. У него всегда были несколько напряжённые отношения с Андархейном, из — за извечной конкуренции в некоторых делах. Бывало, они жёстко выясняли, у кого яйца круче, и даже стрелялись в начале века, причём до серьёзных травм. Эрик тогда пришёл в такую ярость, что распорядился «закрыть» обоих на полгода и пригрозил лишением титула.
После этого Арвэль и Лиам слегка успокоились и перестали клевать друг друга при каждом удобном случае, но близких отношений между ними нет. Они никогда не называют
Сейчас милорду Вайннельду предстоит нелёгкая беседа с Владыкой Тёмных.
Обжигающий глоток виски, приятное тепло, мягкое послевкусие дыма на языке. Прекрасный напиток, что тут скажешь…
Едва слышный стук в дверь. Кэйли. Сердце невольно забилось быстрее. А что, если бы в глупом состязании по стрельбе выиграл Светлый? Мне пришлось бы отпустить девушку. Я к этому не готов, причём совсем. О чём я вообще думал, соглашаясь на соревнование по стрельбе?
Отпустить…
— Входи.
Она вошла. Уже переоделась в своё короткое домашнее платье из денима. Распущенные пшеничные волосы и маленькие босые ножки. Голубые глаза: сейчас слегка настороженные. Увидела хайбол с виски в моей руке и нахмурилась, но не сказала ничего. Умница.
— Может быть, — всё-таки не выдержала Кэйли через десять секунд, — вместо спиртного вы выпьете обезболивающее?
— Нет.
— Тогда хотя бы снимите рубашку, я посмотрю, что у вас под биопластом.
— Рука.
Начинает сердиться, так — так…
— Я разбираюсь в анатомии и догадываюсь, что там рука, а не нога, милорд Морни! — Огрызнулась она. — Вы не можете без шуток?
— Иногда могу. Хотя нынешняя миледи Эльдендааль часто называет меня клоуном. Подойди сюда, Кэйли.
Я указал себе на колени.
— Если тебе очень хочется, рубашку я сниму, даже и без твоей помощи… Но не для демонстрации повязки из биопласта, а по той же причине, по которой ты сейчас снимешь своё платьице.
Она устроилась у меня на коленях, прижавшись худеньким телом к моему правому плечу, и намотала на палец прядь моих волос.
— Вы зря оставили свой галстук на диване, милорд. Не исключено, что его уже стащил Пух.
— Он сам столько не стоит, сколько этот галстук. Если наделает зацепок — буду тыкать носом сперва его, а потом тебя.
Зря я это сказал. Прядь волос едва не была выдернута с корнем.
— А меня за что?!
— Не досмотрела. А подарочек сделан был тебе, между прочим. Должна заниматься его воспитанием. — Я перехватил маленькую ручку и освободил свои волосы, разжав пальчики шалуньи.
— Воспитанием, милорд, занимаетесь вы. Всех вокруг: женщин, котов…
Пора снять с неё платьице. Я ставлю хайбол с недопитым виски на столик.
— Так в твоём воспитании я преуспел или нет?..
— Не знаю.
Да, без платья значительно лучше… Я сжимаю рукой маленькую грудь.
— Мне кажется, Кэйли, эту трудную, но приятную задачу ещё предстоит завершить.
— Попробуйте, милорд…
Она наклоняется, а я приоткрываю губы для поцелуя. Неспешный, длинный, мягкий поцелуй, ещё хранящий послевкусие «Коннемары». Меня обволакивает тонкий запах горьковатых духов, запах Кэйли. Прижимаю её к себе, глажу по спине и плечам, задерживаю руку на попке. Кэйли расстёгивает мою рубашку и помогает снять, стараясь не задеть левую руку. Разве она может сделать мне больно?.. У неё пальчики, как крылья мотылька.