Алмаз Тёмных
Шрифт:
Выходит, братец не слишком строго её держит. Наверное, предполагает, что Лоури развлекается подобным образом, но делает вид, что находится в полном неведении.
Ух, лучше отсюда свалить, хотя они так заняты друг другом, что вряд ли могут меня заметить. Я невольно залюбовалась сценой, не предназначенной для моих глаз, и даже ощутила нечто, похожее на зависть. У меня никогда такого не будет. Ну и ладно, обойдусь без секса.
Я бросила последний взгляд на парочку и… тут мне бросилось в глаза выражение лица Лоури. Даже не выражение, а полное отсутствие каких — либо эмоций. Безразличие к происходящему.
Судя по сдержанному рычанию зеленоглазого, процесс вот — вот достигнет кульминации.
Ладно, ребята, я тут не нарочно подсматривала и никому не скажу. Пора возвращаться к котам.
Я развернулась и тихонько проследовала тем же маршрутом, которым пришла — в кошачью комнату. Хоть что — то прояснилось: есть место, которое необходимо исследовать полностью, и это, как минимум, кабинет милорда.
Можно было с чистой совестью ложиться спать, я освободила возмущенных котов из заточения, приласкала по очереди (ревнивый Мистер Тайгер, естественно, пытался оттеснить от меня Блэкки и Смоки) и улеглась в постель. Предварительно пришлось убирать здоровенную лужу, оставленную в ванной комнате кем — то из воспитанников. Эти коты не выносили запертых дверей и, столкнувшись с подобной преградой, норовили мстить. Они с негодованием отворачивались в сторону, и определить, кто же виновник, не представлялось возможным.
В замке было тихо; в четвёртом часу гости разъехались. Коты мирно засопели, и я почти последовала их примеру, но… что — то меня угнетало, что — то не давало заснуть, и я ворочалась с боку на бок, не понимая, в чём дело. Как только я закрывала глаза, передо мной вживую представала сцена на лестнице и безразличное лицо Лоури. «Мне всё равно»… Помнится, после бегства из заведения Элизабет Кейн моё состояние можно было описать теми же тремя словами: МНЕ ВСЁ РАВНО. Я тогда хотела только одного — умереть, а остальное бытие как бы уплывало за грань реальности, становясь далёким и безразличным. Меня тогда волновало лишь прощание с домом, где выросла. А Лоури что волнует? Перепихнуться напоследок?
Ах, мне — то, не всё ли равно, что она там надумала?! Я всего лишь кошачья прислуга — и не более того. И вообще, скоро утро.
Штаны Святого Патрика!..
Я отодвинулась от сопящей тушки Мистера Тайгера, он даже не шелохнулся, бедняга, встала и быстро оделась. Туфли остались стоять там, где стояли, пойду босиком. Может, дурное предчувствие, витающее в воздухе, только тень моих собственных страхов? Пусть лучше будет так.
В коридорах замка всё так же тихо, скоро рассвет. Если охрана делала какой — то обход, то он уже закончился. Все нормальные люди и эльфы спят, наверное, одна я тут брожу, как привидение.
Дверь в спальню миледи Лоури была не заперта. Там было темно и, сколько бы я не прислушивалась, я не услышала дыхания спящей (или спящих, если зеленоглазый эльф остался тут на ночь). Может, они мило гуляют в парке, чтобы встретить рассвет, или занимаются любовью в ванной комнате, или пошли кормить попугаев?!
Чувствуя себя круглой дурёхой, сующей нос не в своё дело, я набрала в грудь больше воздуха, и смело шагнула в спальню. Сквозь плотные занавеси на окнах не пробивалось ни единого лучика света, но свет в комнате был, а его источник — тонкая щель под дверью ванной. И в ванной, похоже, стоит мёртвая тишина.
В самом деле, какая мне разница, что там с Лоури?! Она назвала меня крысой. Из — за её долбанной вазы меня выпороли. Но, если я сейчас уйду, а утром выяснится, что эльфийка наложила на себя руки, то я никогда себе этого не прощу. На моём пути в своё время оказалась Лоис, чтобы пресечь попытку совершить непоправимое. Так значит, у меня должок перед Провидением. Не знаю, является ли самоубийство грехом у эльфов — у них такая запутанная вера, и если в одной церкви молятся какому — то божеству, в другой могут его отвергать. А, неважно. Даже если у меня глупая паранойя, и миледи Лоури ничего дурного против себя не замышляет, я должна убедиться. Даже если опять обзовут «крысой».
Я рванула на себя дверь ванной комнаты, и та подалась, открывая взгляду картину, подтверждающую отнюдь не паранойю, а самые худшие мои догадки.
Огромная ванная, оформленная в нежно — голубых тонах, была устроена по принципу амфитеатра с углублённым дном, — то есть, сама круглая ванна помещалась в центре, и к ней нужно было спускаться по нескольким ступеням. Смятое вечернее платье валялось на каменном полу рядом с туфельками и почти пустой винной бутылкой (не разбираюсь в вине, не знаю, что это за вино). Миледи Лоури лежала в ванне, на бортике стоял пустой бокал. С первого взгляда на её лицо было ясно — она пьяна, и всё бы ничего, но из левого запястья, опущенного в воду, причудливой змейкой вытекала струйка крови. Разрез — абсолютно грамотный, аккуратный продольный разрез самоубийцы, точно в проекции вены, — был сделан длинным стилетом с золотой рукояткой в виде сложившего крылья дракона. И, похоже, сейчас этот стилет будет взят в уже порезанную, левую руку, чтобы произвести разрез на правой.
В приглушенном освещении ванной комнаты эта картина выглядела зловеще и завораживающе.
Даже пьяная эльфийка двигается стремительно: едва я сделала шаг вперёд, в меня полетел пустой бокал. Цели он не достиг и брызнул осколками по стене, потому что за долю секунды до броска я сменила дислокацию.
— Доброй ночи, миледи! — С бодрым видом я улыбнулась широко, как могла. — Если я вас так раздражаю, можете кинуть в меня ваш ножичек.
Если поведётся на подначку, я легко увернусь, господин Смит и не такое в меня кидал, а он профи.
— Пошла вон. — Язык у Лоури заплетался, но фраза вышла отчётливо.
— Не — а.
Я с тревогой смотрела, как розовеет вода в огромной ванне. Это не позёрство, и не желание капризного подростка привлечь к себе внимание в духе «я — умру — и — все — пожалеют», это продуманный уход.
Она явно собиралась на меня наорать, но передумала: если на крики сбежится прислуга или охрана…
— Я сказала: пошла вон. Ты что, хочешь, чтоб с тебя спустили шкуру? Я могу устроить.
— О, да, — легко согласилась я и сделала первый шаг вниз, к ванне, — но это будет после того, как миледи доживёт до утра или сейчас же позовёт кого — либо на помощь.
Лавандовые глаза сверкнули гневом.
— Ты меня за дурочку держишь, мелкая крыса?
Эльфийка быстрым движением прижала остриё стилета к сонной артерии. Из царапины тут же выступила кровь. Ой, плохая идея… Я сделала шаг назад.
— Миледи, мне по рангу не положено держать вас за дурочку. Кто будет ухаживать за вашими птичками?