Алмазкина загадка
Шрифт:
Так, что, выбора у лошади не было. За три дня путешествия Алмазка много думала о том, что с ней произошло. И с каждой минутой, прожитой на свободе, убеждалась, что лучше жизнь, пусть и не устроенная и голодная, чем позорная смерть на бойне. Ло-Лео права: каждый сам хозяин своей жизни и своей смерти. Лучше уж положиться на волю Ветров, чем на волю крохобора-мельника.
К вечеру четвертого дня дождь закончился. Беглецы заночевали под старым дубом, росшим на вершине невысокого холма, а утром тронулись в путь. Главная цель - исчезнуть и избежать погони, была достигнута. По крайней мере,
– Завтра будем в Великой Даньяне. Это столица нашего края, - потягиваясь и встряхивая густой шерстью, поведал Фарломей.
– Говорят, что очень красивый город
– Говорят, - мотнула хвостом Алмазка.
– Но вряд мы ли об этом узнаем.
– Верно, Алмазия. Лазутчики нашего хозяина уже наверняка рыскают по столице. Вынюхивают, - Фарломей сердито гавкнул. Лошадь грустно кивнула и первой двинулась по неприметной тропинке.
________
Вечером похолодало. Старый тракт, по которому они шли, продувал пронзительный ветер. Друзья прибавили шаг и вскоре оказались у околицы. Солнце скрылось за лесом, и в сумерках одинокая деревня выглядела неприветливым темным местом.
Алмазка заметно нервничала и чуть не споткнулась о пень. Пришлось остановиться и подумать, что делать дальше: оставаться, или по добру, по здорову оставить это место. Но желание отдохнуть, обсохнуть и поспать в тепле пересилило. Фарломей решил проверить ближайшие дома. Алмазка и Ло-Лео остались на месте, у старого колодца, а пес тихо затрусил по едва заметной тропинки к темнеющим строениям.
Вернулся Фарломей через час, угрюмый и настороженный.
– Дальше уходить не будем. Останемся в этом подворье,- сказал пес, и, махнув головой, пошел первым.
– Что-то случилось? Ты что-то обнаружил?- Тихо спросила Алмазка.
– Потом. Придем на место, расскажу,- Фарломей протопал вдоль забора и юркнул в распахнутую калитку.
– Не бойтесь, здесь полный порядок,- сказал пес и первым забежал в открытую дверь сарая. Внутри действительно оказалось тепло и сухо, а стены надежно укрывали от порывистого ветра.
Друзья выбрали дальний уголок, подальше от широкого дверного проема. Ло-Лео нашла место на старой лежанке, лошадь примостилась рядом. На удачу, пол был выстлан деревянным настилом. Фарломей же, как обладатель самой лохматой и теплой шерсти, улегся ближе к двери. Его собачья порода была способна выдержать еще и не такую погоду.
– Странное место,- начал он разговор.- Вокруг полное запустение. Люди ушли отсюда давно, лет десять назад.
– Непонятно. Может, в этих краях слишком суровые зимы?
– Спросила Ло-Лео.
– Люди живут по всему миру и не убегают от холодов, - пробурчал пес.
– Странно,- согласилась Алмазка.
– Подальше отсюда стоит запустевшая свечная мастерская, а еще дальше несколько брошенных конюшен.
– О-о-о, богатая была деревня,- сказала Ло-Лео.
– Тогда почему они ушли?- задумчиво спросила лошадь.
– Не знаю. Вот только на том конце деревни стоит большой дом, который мне показался вполне обитаемым,- ответил Фарломей и настороженно забил
– Не думаю, что в этом есть что-то удивительное, каждый волен жить там, где ему хочется. Значит, кому-то нравятся заброшенные деревни.
– Может ты и права, Ло-Лео, но почему-то из моей головы не уходит этот дом. В окнах света нет, из дома не слышно ни единого звука, двор пустынный, неприбранный. Я щель в заборе нашел, подсмотрел.
– Не вижу ничего подозрительного,- угрюмо отозвалась Ло-Лео, которой очень хотелось спать.
– Если хочешь знать, то там было кое-что еще, что мне совсем не понравилось,- пес посмотрел по сторонам и зашептал еще тише, чтобы не разбудить засыпающую Алмазку.- Пробираясь вдоль ограды этого дома я услышал тихие вздохи и стоны... Собачьи.
– Ну, и что?- Ло-Лео тоже подозрительно огляделась и уставилась на Фарломея.
– Как что? Ло-Лео, оттуда слышались стоны беспомощных собак... Ты можешь представить меня беспомощным? А? Что нужно сделать со мной, чтобы я стал беспомощным?
– В темноте сарая сверкнули возмущенные глаза Фарломея.
– Там происходит что-то нечистое.
Ло-Лео испуганно поежилась.
– Если ты надумал меня напугать, то тебе это удалось. А если ты надумал сунуть туда свой нос, то я этого тебе не советую. Даже очень сильно не советую.
– Не знаю.
– Ты несешь ответственность за госпожу Алмазию, Фарломей. Подумай, что будет с ней, если с тобой что-нибудь случится. В конце концов, завтра днем я сама смогу осторожно подобраться к этому месту и подглядеть, что там происходит. А сейчас нужно спать.
Фарломей вздохнул и согласился с разумными доводами Ло-Лео. Свернулся большим лохматым калачом и уснул. А тетушка крыска обнаружила, что лежанку укрывает старая овчинная шкура. Быстро забралась под нее, и, почувствовав долгожданное тепло, наконец-то задремала.
В это время кособокий месяц на небе выполз из темного облака и с любопытством осветил заброшенную деревеньку. На другом ее конце, в доме, о котором говорил Фарломей, что-то происходило. Точнее не в доме, а на задворках усадьбы. Под крепкими стенами деревянного загона кто-то тихо поскуливал. Вначале это был одинокий голос, потом к нему присоединился другой. А через короткое время зазвучал целый хор, исполняя печальную собачью песню...
Время шло. В большом доме скрипнула дверь, раздались шаги. Кто-то в длинном плаще, с капюшоном на голове спустился с крыльца, и неспешно двинулся по дорожке, держа в руках широкую чашу.
Ворота загона стояли открытыми. Деревянная клеть, опоясанная чародейным вьюном, была надежной тюрьмой. Надежней каменной крепости. Животные, почуяв человека, забились в углы, пытаясь спрятаться. А потом все вместе отчаянно завыли.
Ло-Лео снилось небо. Тетушка крыска летала, сидя в большой розовой салатнице из старинного сервиза баронов Блумбер-Флумберов. Тарелка ныряла в ночные облака, кружилась в воздухе, а иногда вдруг стремительно неслась куда-то ввысь, к сверкающим звездам. И тогда совсем рядом и отчетливо раздавались ворчливые окрики Чочошки.