Алмазный меч, деревянный меч (2)
Шрифт:
Сперва накатило отчаяние. И только тренированная воля - о нет, не боевого мага, не жителя тёплой и уютной Долины, а воля ночного воина, воина Серой Лиги - помогла остаться в живых, а не броситься на остриё собственной глефы. Долины нет! Как такое могло случиться? Что произошло с ней? Все погибли? Какой-нибудь безумный магический эксперимент, обративший его старый дом в ничто?
"Нет, - сказал он себе.– Ты гадаешь, а от этого только хуже. Искажающий Камень не может помочь тебе в этом. Правды ты не узнаешь уже никогда. Значит, привыкай к мысли, что этот мир и есть теперь твой настоящий дом. Ты - советник Императора. Отныне правда этого
Никто не догадывался, что у него на душе. В имперском войске он все ещё оставался почти что чужаком. Приближённые Императора, старые служаки, легаты и старшие центурионы, сторонились непонятного малого, вдобавок умеющего колдовать.
Естественно, к императорскому войску стягивалось немало лихого и веселого люда, в том числе и вполне симпатичных девиц, промышляющих известным и верным среди солдат делом. Фесс только морщился при одной мысли о них. Нет. Он не монах, не святой, но - после. После того, как завершится эта величайшая в его жизни Игра, смертельно опасная, гибельная, завораживающая... Два Меча, два могущественных создания древней магии, к которой все привыкли относиться столь пренебрежительно. Помимо воли самого Фесса, они захватывали воображение, вытесняя все прочие мысли. Поэзия схватки, дикая песнь смерти поневоле завораживали. Взглянуть на них! Сойтись в бою с их обладателями! И самому узнать, чего стоят всякие там древние пророчества и легенды! И - как знать?– не удастся ли и ему наложить руку на эти сокровища?
Конечно, Фесс не раз и не два спрашивал себя, почему Радуга не пытается напасть? Из осторожности Император разбросал легионы, расположив их внутренние лагеря довольно далеко друг от друга - чтобы их не накрыло какое-нибудь особо мощное заклятье Радуги, вздумай Семицветье всё-таки обратить внимание на его войско.
И всё же, вновь и вновь - почему? Семь Орденов сильны. И тем не менее Императора встретили только маги младших ступеней. Где же магистры, где командоры, где, в конце концов, Верховные маги? Или же они тоже догадались о вырвавшихся из векового сна Мечах и теперь выжидают, пока гномы. Дану и имперцы не ослабят друг друга до такой степени, что Радуге потом не придётся даже марать рук? Очень может быть... Семицветью не жаль красивых дворцов и не жаль людей - здания можно построить заново, а детей бабы и так нарожают. Что магам до их горя и страданий?..
Однако хуже всего - это слухи и знамения, что расползаются по имперским землям со скоростью лесного пожара под сильным ветром.
Грядет возвращение Спасителя. Ибо два Зверя уже свободны и вот-вот падут оковы на третьем. Покайтесь все, кто может, потому что близок уже, близок Последний Суд!
Архиепископ Мельинский тоже не остался в сожжённом городе, благоразумно убравшись от него подальше, в свою зимнюю резиденцию на самом южном берегу Империи; оттуда он продолжал рассылать свои воззвания и призывы к покаянию. Император, как мог, охранял от полубезумных
...До Перелома Зимы оставалось всего два дня, когда секреты принесли долгожданную весть - отрад Дану приближается к Мельину. Гномам тоже осталось не более двух-трёх переходов.
ГЛАВА 15
Мой Император, легионы готовы.
– Хорошо, Клавдий. Ступай, я позову тебя, как только приму решение.
– Повиновение Империи!– Легат отсалютовал и вышел из шатра.
– Что скажешь, советник Фесс?– повернулся Император.
– Мой повелитель, здесь присутствует граф Тарвус. Мне невместно говорить раньше его.
– Вообще-то на советах у повелителя младшие говорят первыми, огрызнулся граф.
– Нарушим сегодня порядок, граф. Скажи, что ты думаешь.
– Повиновение Империи, - хмуро ответил Тарвус.– Мой повелитель, я считаю, надо немедленно выступать. Надо атаковать гномов. С Дану мы справимся и так. Их всего лишь горстка. Пусть даже они и владеют той магией, о которой повелителю было угодно поведать своему слуге. Гномы гораздо опаснее. Наша позиция здесь, возле самого Мельина, весьма уязвима.
– Можно отступить за крепостную стену, - заметил Император.– Что ты возразишь на это, граф?
– Возражу, что этот план никуда не годится, повелитель. Гномы не дураки. Сюда, к Мельину, их влечёт прежде всего глупая жажда мести. Когда они увидят, что город разрушен, у них не будет никаких причин атаковать его. Они спокойно отступят и займутся любимым делом - резнёй в близлежащих краях. В одном дневном переходе от Мельина есть всем известное поле...
– Ты прав.– Император поднял руку.– Я понял тебя, граф. Что скажет теперь мой советник?
– Повелитель, по всем потокам магических сил передаётся какое-то очень странное возбуждение. Я не понимаю его причин. Словно поднялся самый настоящий шторм! Алмазный и Деревянный Мечи уже почувствовали друг друга. Им некуда деваться. Они в ловушке. Я могу лишь преклониться перед прозорливостью моего Императора. Наши враги неизбежно схватятся между собой. Нам останется только выждать и добить случайно уцелевших.
– Ты уверен в своих словах, советник Фесс?– Тарвус сдвинул брови. Видит вечное небо, я ничего бы не хотел, кроме того, чтобы твои слова оказались правдой, но - ты уверен?
Вместо ответа Фесс поднял мерцающий Камень.
– Он едва-едва выдерживает напор противодействующих начал. Драгнир и Иммельсторн слишком близки, чтобы мирно разойтись. Легионы должны быть готовы к любой неожиданности.
– Если такова будет воля моего Императора, я отдам соответствующие приказы, - склонился Тарвус.– Я согласен с советником Фессом.
– Но я отнюдь не уверен, хорошо ли это, если Мечи всё-таки сойдутся друг с другом...– прошептал про себя Фесс так тихо, что ни Тарвус, ни даже Император его не услышали.
Их разговор прервал один из Вольных:
– Повелитель, к тебе... твоей аудиенции покорнейше просит Сежес, Верховный маг Голубого Ордена Лив!
Император вздрогнул. Фесс едва не выронил Искажающий Камень. Тарвус схватился за меч.
– Приведи её сюда. И две дюжины арбалетчиков тоже.– Голос Императора уже вновь был спокойным и сдержанным.
– Останьтесь, ты, советник, и ты, граф. Послушаем, с чем пришли к нам магики!
Если бы Император обратился таким голосом к Фессу, тот бы немедленно дезертировал.