Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1
Шрифт:
– Ты все врёшь! – отчаянно выкрикнула она. – Не верю-у-у!.. – уже захлёбываясь плачем.
– Вру? О да, конечно, что же ещё может использовать для достижения гнусных своих целей подлый хуманс, говорящее полуживотное, тварь низшей расы, рабочий скот, вечный раб? – Он усмехнулся. Остальные маги Совета сидели как каменные – лишь волны их опаляющей ненависти накатывались на Агату. – Но в чём вы, Дану, и ваши старшие братья-эльфы нам никогда не отказывали, так это в целесообразности. Мы ведь очень целесообразны, не так ли? – Слово «целесообразны» он повторил два раза с явным нажимом. – Очень здравомыслящи. Очень практичны. Мы поступаем так, как нам выгодно, и чувства редко берут верх над рассудком – особенно у
О да, это было правдой.
– Если ты перестанешь рыдать и дашь себе труд хоть немного подумать, то поймёшь – нам невыгодно сейчас тебя обманывать. Напротив, мы заинтересованы в обратном – в твоем искреннем желании заключить союз. Да-да, именно союз – союз могучего Арка и одной маленькой, до смерти перепуганной, плачущей девчонки-Дану.
– Чтобы я отдала вам власть над Иммельсторном?! Никогда!
– Глупая. Мы ведь всё равно овладеем им. Магия Дану нами превзойдена – иначе не ты бы стояла перед нами, а, напротив, твои соплеменники властвовали бы над всеми землями. О да, я сказал – Иммельсторн нам не подвластен и не понятен. Но прибавь к этому слово «пока» – и ты поймёшь, твой отказ не сможет нас остановить. Задержит – да, согласен. Но не более. А вот легионы тогда точно не остановятся. Двенадцать тысяч воинов, привыкших драться в лесах... Подумай, что останется там после битвы.
– Ты всё врёшь!
– Ошибаешься, Дану. Ведь в конце концов я мог бы применить пытки. Или просто вскрыть твой череп, расколоть его, как старый горшок, выкачать из него всё потребное, а потом сделать всё снова, как было. Если б мне нужны были от тебя какие-то сведения! – Он вздохнул. – Как всё это было б легко и просто! Сколько таких же вот гордецов, как и ты, корчилось в камерах, торопясь скорее, как можно скорее рассказать всё, что они знают... и что не знают, тоже. Великие силы, они готовы были вырвать собственные языки – те казались им слишком медлительными. Всё это – сильные воины, Сеамни. Твёрдые духом волшебницы твоей расы, целительницы, берегини. Они готовы были умереть. И умирали. Но лишь рассказав нам всё, что могли. Подумай, зачем мы собрали этот Совет? Зачем мы битый час возимся с тобой, вместо того чтобы просто применить пару-тройку вскрывающих память заклятий? Почему мы не превращаем тебя в куклу, слепо выполняющую любые приказы? Ты ведь знаешь, всё это нам по силам. Так рассуди же сама!
– Есть вещи, – всхлипнула Агата, – особенно магические... которые нельзя отнять. Можно только принять в дар...
– А-а... понятно. Нет, дорогая моя, вынужден разочаровать. Иммельсторн уже у нас. Знания твои мы можем отнять. Действие? Можем зачаровать тебя, стереть волю, исторгнуть душу, разложить её на составляющие и вложить обратно – уже другую, покорную, рабскую, – его глаза блеснули. – А мы ничего этого не делаем! Почему?
– Может... может, то, чего вы от меня хотите... по силам только свободной от всяческих чар?
– Опять мимо. Но это гадание бесплодно, как ты видишь, Сеамни. Тебе недостаточно логики?
– Нет! Пока не скажете, в чём дело...
Совет дружно заулыбался. А Сильвия, та просто зажала рот, чтобы не расхохотаться, в результате чего зал огласило нечленораздельное хрюканье.
– Вот и хорошо, – с некоторым облегчением проронил Верховный. – Мы сдвинулись с мёртвой точки. Ты уже не отвергаешь с порога идею работать вместе. Отрадно. Что ж, Дану, тогда слушай и запоминай. А потом я надеюсь услыхать твоё решение. И очень надеюсь, что сумею тебя убедить. Тем более что дело придётся иметь с твоим недавним знакомцем.
– Это с каким же? – не удержалась девушка.
– Хозяином Ливня, Сеамни.
«Великие силы, Мельин. А я всё ещё жив. Меня не выследили, не сгребли, не сожгли мимоходом молнией. Я иду по улицам, и никто не
Бедно одетый парень с простым, незапоминающимся лицом вошел в трактир «Полосатый Кот». Ухмыляясь, отпустил нечто сальное по поводу колышущегося зада дородной подавальщицы, спросил пивка с солёными земляными орешками, уселся за относительно чистый столик и стал ждать. Таких, как он, в трактире была добрая половина – молодые подмастерья и подручные, вырвавшиеся наконец из мастерских, сукновален, кузниц, шорниц, мелких лавок и тому подобного. Их хозяева обычно хаживали в заведения почище «Кота», но хозяин трактира, похоже, отнюдь не огорчался.
Фесс сидел, блаженно прихлёбывая холодное пиво (нет на свете ничего лучше светлого мельинского! недаром его гномы так уважают – признанные знатоки и ценители). Воин Лиги ценит такие маленькие радости вдесятеро больше простого обывателя. Не слишком-то часто они ему достаются.
Собственно говоря, ничем серьёзным он здесь заниматься не собирался. Он не должен был ни подходить к кому-либо, ни что-либо говорить. Его должны были простозаметить. И всё. Фесс не собирался хотя бы на йоту отойти от полученных приказов. Пусть даже он знал и умел вдесятеро больше Патриарха – он принёс клятву, он дал присягу и слово своё сдержит. Что с того, что Патриарх Хеон – отпрыск давно захиревшего и обедневшего баронского рода, что он бежал из дома в одиннадцать лет, едва умея читать, и даже слыхом не слыхивал о теориях Магии и Множественности Миров, Путешествиях Сознания и Первоэлементах, Законе Сохранения Магии и тому подобных вещах? Зато он был очень хорошим, заботящимся о своих «детях» Патриархом, и Фессу этого хватало. Ни о чём не хотелось думать.
«Есть своя прелесть даже и в том, что ты – простой исполнитель. Пусть ломают головы и решают другие. Я пью своё пиво и ни за что не отвечаю. И не хочу я гадать, откуда взялся тот ночной гость с копытами или чёрный крылан. Это – сюрприз для Радуги. Как хочется поверить, что они настолько перепуганы, что обо мне и впрямь забыли...»
Фесс допил пиво, аккуратно щелкнул по столу мелкой серебряшкой. Беззаботно поднялся, шагнул к двери...
...На пути его стоял сам Патриарх Хеон. И смотрел на Фесса, как на привидение. Вопиющее нарушение всех заповедей Лиги.
...К счастью, Патриарх опомнился быстро.
– А, явился, непутевый... – кашлянул, неторопливо прошёл к своему столику.
– Дядюшка Паа! Здравствуй! – радостно завопил Фесс. – А я намедни вернулся только!.. С прибытком! Пивка тебе поставить, дядюшка? – и тотчас, не дожидаясь разрешения, сделал знак подавальщице.
Со стороны могло показаться, что эти двое беседуют исключительно о скобяном товаре. Дядюшка Паа был известным торговцем, хотя и не слишком удачливым. Бедным он продавал в долг, а потом об этом благополучно забывал; тем не менее на кружку пива ему хватало, хозяин «Полосатого Кота» получал хорошую мзду за молчание, а кроме того, преотлично понимал, что с ним будет, вздумай он распускать, где не надо, язык. Для всех остальных, случившихся тогда в трактире, беседа выглядела совершенно невинной.