Алмазный остров
Шрифт:
– Вам нравятся мои ноги?
– Нет… то есть да, да, – выпалил Касперски, отпуская ступню.
– Это хорошо, – констатировала Ольга. – Значит, к завтрашнему вечеру моя обувь будет готова? К пяти часам?
– Непременно! – почти вскричал Касперски, поднимаясь с колена. – Я буду у вас ровно в пять!
– Тогда, – она снова обворожительно улыбнулась, – не смею вас больше задерживать. – Ведь вы такой занятой человек.
Касперски хотел было сказать, что занятой-то он, конечно, занятой, но ради лишних нескольких минут с такой
Начать он решил тотчас по приходе в мастерскую…
Мастер по пошиву дамской обуви пан Радек был старше Касперски лет на тридцать с гаком. Он знал себе цену, поэтому, когда шел сюда, принял решение запросить за исполнение заказа баронессы по самому высшему пределу.
«Баронесса не будет торговаться из-за нескольких золотых, она ведь не базарная баба», – справедливо рассудил про себя пан Радек. Поэтому, войдя в номер Ольги одновременно с глухим уханьем напольных часов, отбивающих шесть часов пополудни, и поздоровавшись, он торжественно, но безапелляционно произнес:
– Хочу предупредить, мадам, заказ обойдется вам недешево. Отнюдь.
– Размер оплаты не имеет для меня значения, – небрежно повела плечиком Ольга. Какая разница, сколько запросит этот старик, если она не собирается платить вовсе? – Главное, чтобы мои туфли были удобны для носки и сшиты настоящим профессионалом своего дела, чтобы смотрелись они шикарно и были такими, какими я хочу их видеть.
– А какими вы хотите их видеть? – заинтересованно спросил мастер.
– А вот такими, – произнесла Ольга и ткнула пальчиком в ту самую картинку из французского журнала мод, которую два часа назад показывала владельцу сапожной мастерской пану Касперски.
Радек взял журнал в руки. Внимательно рассмотрел картинку и хмыкнул. Потом голосом непревзойденного специалиста, каковым, собственно, он и являлся в Тыхах, произнес:
– Здесь будет очень много работы.
– Я понимаю, – заметила Ольга.
– Когда вам нужны эти ботики?
– Завтра, – быстро ответила Ольга. – Ровно к шести вечера, не раньше и не позже…
– Это срочный заказ, – пояснил пан Радек.
– Да, срочный, – согласилась Ольга. «Давай, старый хрыч, скорее называй свою цену и уматывай», – подумала она и обворожительно улыбнулась чудо-мастеру.
Но ни улыбка, ни знаменитый взор аферистки не произвели на него никакого впечатления.
– А за срочность требуется надбавка, – продолжал тянуть резину старик. – И немалая. Отнюдь! Возможно, мне придется просидеть за работой всю ночь, а в моем возрасте это… сами понимаете… Весьма нелегко!
– Хорошо, – сдержанно сказала Ольга, теряя терпение, и чуть не добавила: «Давай, старый, говори свою цену и снимай мерку!»
– В общем, за все про все ботики вам станут… в восемьдесят восемь крон, – выдал наконец цену «старый хрыч».
– Я согласна, – кротко ответила Ольга и протянула ножку для мерки…
Любовь приходит к людям по-разному.
Кто-то весьма долго присматривается к объекту своего любовного вожделения, заводит вначале ненавязчивую дружбу с понравившейся барышней и долго ходит вокруг да около. По истечении трех-четырех лет, а случается и дольше, он признается наконец в своих выросших до небес чувствах. После чего предлагает потерявшему всякое терпение объекту (барышне) руку, сердце и кошелек – если тот, конечно, наличествует.
Кто-то женится по настоянию родителей или потому, что подошел срок для свершения указанного обряда, и после двух-трех интимных встреч понимает, что влюблен или даже любит и не может прожить без объекта (барышня, но чаще всего дама) вожделения даже одного дня.
Некоторые идут под венец на спор, другие ради куража, а вот иных любовь поражает мгновенно, словно удар молнии или крепкая зуботычина, нанесенная совершенно внезапно и абсолютно без причины.
К барону Магнусу Фабиану фон дер Остен-Сакену любовь пришла именно таким образом.
А все началось с того, что барон тщетно пытался телефонировать в Бялу, где у него имелась собственная фабрика по производству и выделке шерсти. То ли телефон был неисправен, то ли что-то случилось на линии, но дозвониться до производства Магнусу Фабиану фон дер Остен-Сакену до Бялы так и не удалось. А вдобавок ко всему (в сердцах) барон так повесил трубку на аппарат, что она рассыпалась на составные части.
– Есть еще телефон в этом вашем клоповнике? – яростно прорычал он, и гостиничный служка с дрожью в голосе ответил:
– Есть, господин барон, в одном номере.
– Каком?! – взревел Магнус Фабиан и посмотрел на клерка так, что у того подогнулись в коленях ноги.
– В номере… – и служка с готовностью назвал номер, в котором остановилась Амалия-Ольга.
– Черт знает что! – скрипнул зубами фон дер Остен-Сакен и юношей запрыгал по ступеням на второй этаж, хотя комплекции был весьма внушительной.
Перед указанным номером он остановился и требовательно постучал.
– Открыто, – услышал он из-за двери женский голос.
Барон толкнул ладонью дверь, и его взору предстала Ольга. Она была в домашнем неглиже и, кажется, готовилась отойти ко сну. Глаза ее влажно блестели, сквозь легкий газовый пеньюар весьма отчетливо угадывалась ее великолепная фигура со всеми достоинствами прекрасного женского тела. Тут-то и поразила Магнуса Фабиана молния, о которой уже было сказано, и вкупе к этому случилась вышеозначенная нежданная зуботычина, после которой в голове у барона просветлело: запели флейты и закружились в хороводе ангелы, архангелы и прочие херувимы.