Алоха из ада
Шрифт:
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр. Я никогда не управлял автомобилем, когда был жив, но с тех пор меня хорошо проинструктировали.
Он говорит по-английски. Возможно, кокни [204] . Майкл Кейн [205] в роли Гарри Палмера [206] . Парень из рабочего класса.
— Это хорошо. И не зови меня «сэр».
— Как мне называть вас, сэр? — говоря это, он съёживается, словно думает, что я собираюсь его ударить. — Мои извинения.
204
Лондонское просторечие.
205
Английский
206
Персонаж фильма «Досье «Ипкресс»», эксцентричный шпион-ловелас в очках, впоследствии ставший прототипом Остина Пауэрса.
— Старк пойдёт.
— А почему не Дикий Билл? — весело спрашивает Маммона. — Слышал, это ему нравится ещё меньше, чем Сэндмен Слим.
Маммона поворачивается ко мне.
— Кстати, он здесь. Твой пра-пра-пра-прадедушка, мистер Хикок. Я мог бы устроить вам встречу тет-а-тет.
В комнате нет кресла-каталки, и я ни за что не стану нести этого обугленного гада до машины, так что толкаю Маммону в его офисное кресло.
— Представь меня, и когда всё это закончится, возможно, я позволю тебе оставить другую руку.
Маммона оживляется.
— Видите, о чём я, мистер Келли? Он хочет, чтобы мы видели в нём человека, но что он делает первым делом, когда попадает сюда? Он лишает меня ног. А я даже не нападал на него. Затем он лишает меня руки и угрожает последующим увечьем. Не правда ли, это звучит гораздо больше по-адовски, чем по-человечески? Не думаю, что вы захотите повернуться к нему спиной. Ни на мгновение.
— Где гараж? — спрашиваю я Келли.
— Прямо внизу, мистер Старк.
«Мистер». Это лучше, чем «сэр».
Мне не хочется, чтобы кто-нибудь из них видел Комнату, так что я завязываю им обоим глаза и веду вниз через тень.
Баржа Маммоны оказывается древним лимузином «Линкольн Континенталь» начала шестидесятых, с откидным верхом и дверями для самоубийц [207] . Мне кажется, более чем небольшая часть этого мира собрана прямо из моего подсознания. Буду знать наверняка, если окажусь на мотогонке против Стива Маккуина. Этот «Линкольн» не похож на современный лимузин. Внутри автомобиль нараспашку. Никаких перегородок или сдвижных окон, отделяющих пассажирский салон от водителя. Он напоминает клуб или тюремную столовую. Кэнди бы понравилась эта громадина. Я так и вижу её на пассажирском сиденье с ногами на приборной панели, в такт радио нажимающей кнопку на своих очках-роботе.
207
К дверям для самоубийц, как их называют в англоязычных странах, относятся двери, петли которых расположены сзади, по причине чего они открываются навстречу движению.
Всё ещё странное ощущение, оставить её позади, гоняясь за другой женщиной, пусть даже не из-за романтической любви, а из-за того чувства, которое говорит, что, если у тебя когда-то была с кем-то глубокая связь, ты не позволишь, чтобы её затащили в подземный мир, не попытавшись с этим что-нибудь сделать.
Если в конце Вселенная уцелеет, может, я приведу её сюда. Я бы не взял её в ад, который знал, но посмотрел бы, как она наслаждается уикендом в Конвергенции. Это было бы похоже на приключенческие каникулы, которые проводят яппи [208] , где они получают возможность насладиться природой из автобусов с кондиционерами и палаток за десять тысяч долларов. Мы займём этаж отеля «Рузвельт» и будем играть в пейнтбол с дикими животными.
208
Молодой преуспевающий и амбициозный человек, проживающий в городе, ведущий здоровый образ жизни и стремящийся к карьерному росту; образ жизни его противоположен образу жизни хиппи.
Я беру Маммону с его кресла и пристёгиваю ремнём позади водительского сиденья. Мы с Келли садимся спереди. Он включает зажигание и плавно везёт нас по гаражу к будке, где ждёт охранник.
Я показываю Маммоне нож в руке.
— Будь паинькой, или лишишься
— Конечно, — соглашается Маммона.
Мы подъезжаем, и Маммона опускает тонированное стекло достаточно низко, чтобы показать своё лицо. Он кивает охраннику, и тот нажимает кнопку, откатывающую ворота. Келли вывозит нас из дворца на Голливудский бульвар. Похоже, даже в аду мне суждено путешествовать на угнанных тачках.
— Поверни направо, — командую я, — в другой стороне беспорядки.
Он поворачивает. Забавно видеть, как Маммона спокойно сидит с неработающими ногами и хрустящей рукой. Во дворце мне повезло. Я понятия не имел, что он может являть гладиус. Азазель не потрудился упомянуть об этом, когда отправлял меня убить Маммону более десяти лет назад. Не знаю, почему он хотел, чтобы я это сделал, и не знаю, почему передумал. Может, его ТиВо [209] сломался.
— Мистер Келли, на Флегетон [210] , — говорит Маммона.
209
Цифровой видеомагнитофон.
210
В древнегреческой мифологии одна из пяти рек (остальные: Ахерон, Коцит, Лета и Стикс), протекающих в подземном царстве Аид.
Улицы прорезают провалы и линии разломов, делая их непроходимыми. Келли срезает по Ла-Бреа и едет окольным путём через жилые кварталы и парковки многоквартирных домов на 101.
Маммона велит Келли ехать на юг. Аварийные съезды по обеим сторонам автострады выглядят как декорации из старых учебных фильмов для водителей. Они представляют собой сплошное месиво из искорёженных и сожжённых транспортных средств.
В обычном аду, Флегетон представляет собой огненную реку, которая течёт и плещется словно вода. Языки пламени — всего лишь лёгкий ветерок с борта баржи. Вы не обожжётесь, если не войдёте в прямой контакт с рекой. Флегетон выполняет в аду двойную функцию. Это одна из пяти крупных рек, так что по ней идёт оживлённое движение, в основном баржи, пассажирские и грузовые суда. Она настолько загружена, что нуждается в доках, буях, маркерах глубины и всяком прочем моби-диковском барахле, в котором я ничего не смыслю. Это ад. Зачем напрягать ремесленников изготавливать всё это, когда вокруг лежат миллионы мёртвых душ? По всей длине Флегетона проклятые болтаются в вечном огне в качестве маркеров каналов и буёв с показателями глубины. Целые доки сделаны из связанных вместе душ. В этом аду схожая креативность. Дорожные заграждения и разделительный барьер автострады — это остолбенелые души. Разделяющие полосы отражатели — это головы душ, которые погребены по шею в адовом бетоне. Что будет, если здесь лопнет шина? Скорее всего, прибудет адовый AAA [211] и обвяжет вам вокруг оси несколько душ, чтобы вы могли добраться до проклятого гаража.
211
Американская автомобильная ассоциация.
— Итак, кто ты? — спрашиваю я Келли.
Он ничего не отвечает.
— Вели ему говорить со мной. Скажи, что ему больше вообще не нужно твоё разрешение, чтобы говорить.
— Говорите с ним, мистер Келли. Говорите с ним, сколько душе угодно. Но сперва сверните на этот съезд и держитесь левее, — отвечает Маммона.
— Я слуга и человек господина Маммоны. Я делаю всё, что он просит, от рассказа о своей жизни до выполнения любых задач, которые мне поручают, тем способом, который лучше всего иллюстрирует человеческие привычки и поведение, — бормочет Келли.
— Я же говорил тебе, что он зануда, — говорит Маммона. — Ты вытаскиваешь подобных существ из их среды обитания, и они чахнут. Он всё ещё может быть интересен, если мы выпустим его здесь в качестве киллера, как тебя.
— Я не был убийцей, пока не попал сюда.
Маммона здоровой рукой делает пренебрежительный жест.
— То, что детёныш паука ещё никого не укусил, не делает его менее пауком.
Келли везёт нас по огненной дороге. Маммона время от времени велит ему перестроиться или следовать по ответвлению от главной дороги. Мы едем по меньшей мере час, но, похоже, пока никуда не приехали. Если Маммона ведёт нас куда-то помимо Элефсиса, я привяжу его к заднему бамперу и протащу до Мексики. Если отыщу её.