Алтарь любви и смерти

Чернова Полина

Хелен чувствовала себя пристыженной, получившей нагоняй горничной. С пылающими щеками она вернулась в комнату леди Элизабет. Разумеется, майору донесли, что она подслушивала у двери кабинета, и поэтому он обошелся с ней так грубо. Она сгорала от стыда и в то же время… умирала от любопытства: какую же страшную тайну он скрывает, если такой, в сущности, пустяк вызвал у него столь неадекватную реакцию?

* * *

— Новое лекарство мне не помогает, верно?

Пожалуйста, скажите мне правду, доктор!

Леди Элизабет смотрела прямо в глаза Майклу Морригаму. Он не мог заставить себя обманывать ее:

— Боюсь, что потребуется более длительное лечение, нежели я предполагал. Надо набраться терпения, миледи. Ваше состояние пока не улучшилось, но зато болезнь и не прогрессирует. Давайте подождем.

Больная слабо улыбнулась ему, она поняла все правильно: врач не хотел лишать ее надежды на выздоровление:

— Мой муж сказал мне, что вы очень довольны работой мисс Браун.

— Да, она показала себя прекрасным специалистом, — заверил доктор Морригам и бросил на Хелен короткий ласковый взгляд, не укрывшийся от внимания леди Элизабет.

Тонкая улыбка тронула губы женщины и, прощаясь, она задержала руку доктора дольше обычного.

Доктор попросил сестру милосердия проводить его до холла, чтобы поговорить наедине. Он был серьезен и сосредоточен:

— Состояние леди Элизабет сильно ухудшилось. У меня есть контакт с известным французским кардиологом, я очень рассчитываю на его помощь. К сожалению, время работает против нее. Я хотел бы попросить вас еще активнее поддержать леди Элизабет: она должна твердо верить в свое выздоровление.

— Я постараюсь, но она очень умна и все так тонко чувствует…

— И тем не менее… А сейчас мне надо поговорить с сэром Генри.

Хелен попрощалась с доктором кивком головы. Ей очень хотелось рассказать ему о странной ссоре между майором и ласкаром, но момент был неподходящим.

Когда Хелен вернулась в спальню леди Элизабет, та лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Девушка взяла несколько пузырьков с лекарствами и поставила их на тумбочку возле постели больной. Леди Элизабет открыла глаза и напрямик спросила Хелен:

— Мисс Браун, я заметила, что вы относитесь к доктору Морригаму с симпатией, не так ли?

Щеки девушки залил румянец:

— Мы удачно сотрудничаем. Надеюсь, вы не поняли это превратно…

— Вы не должны меня бояться. Напротив. Я очень ценю вашу заботу обо мне…

Больная на минуту прикрыла глаза. Хелен заметила ее волнение.

— Пришло время поговорить с вами откровенно, мисс Браун. За последние недели мы с вами сблизились, даже если вы так и не думаете. Я должна сказать вам кое-что важное.

Хелен застыла от удивления. Конечно, превосходно

воспитанная богатая дама общалась с ней дружелюбно, но всегда держала дистанцию. Аристократка по рождению, она никогда не забывала о социальной пропасти между собой и простой сестрой милосердия, вынужденной работать, чтобы прокормить себя. Но сегодня леди Элизабет попыталась разрушить стену между ними, увидев в Хелен не прислугу, а подругу.

— Мой муж и Махата очень доверяют друг другу. Ласкар служит лично ему уже много лет, но это объясняет не все, — медленно начала больная, тщательно подбирая слова.

— Миледи, вам нельзя волноваться! У нас еще будет время поговорить.

— Нет, я должна сейчас…

Но леди Элизабет замолчала, так как в комнату вошел сэр Генри. Хелен поднялась и, повинуясь знаку майора, вышла из комнаты. Что же собиралась рассказать леди Элизабет? Какую тайну раскрыть? И зачем? Сердце девушки бешено колотилось. Ей очень хотелось поговорить сейчас с доктором Морригамом, но его экипаж уже отъехал.

Сэр Генри подошел к постели жены и взял ее холодную изящную руку. Его взгляд выражал глубокую любовь и заботу.

— Вот тебе доктор Морригам сказал правду, и это написано у тебя на лбу, дорогой, — сказала больная притворно веселым тоном, который не только не обманул мужа, но лишний раз напомнил ему о ее тяжких страданиях.

— Элли, дорогая, я так волнуюсь за тебя и чувствую себя таким беспомощным.

Он глубоко вздохнул и нежно поцеловал ее прозрачную тонкую руку. Она ласково погладила мужа по голове и прошептала:

— Я знаю, Генри. Я плохая жена. Мне бы так хотелось, чтобы наша семейная жизнь прошла иначе.

— Не говори, дорогая, так, будто все уже позади!

— А разве нет? Мне недолго осталось. Доктор Морригам делает все возможное, но ведь медицина не всесильна!

— Ты будешь еще долго жить!

В глазах сэра Генри появился странный чужой блеск, испугавший его жену, а слова прозвучали как клятва:

— Я не допущу твоей смерти. Моя любовь спасет тебя!

— Но, Генри, что ты можешь сделать? Я не понимаю…

— Верь мне, дорогая! Моя любовь победит твою смерть!

Леди Элизабет испытующе посмотрела на мужа. В последнее время ее часто посещало чувство, что есть какая-то тайна, разделяющая их:

— Послушай, Генри, посмотри же, наконец, правде в глаза. Когда меня не станет, твоя жизнь будет продолжаться. Ты еще не стар и должен снова жениться. Молодая жена подарит тебе наследников, и твой древний род не прервется. А ведь это твоя святая обязанность. Из-за меня у нас нет детей. Но я хочу уйти с сознанием, что ты не впадешь в отчаяние и сделаешь все правильно.