Алтарь страха (сборник)
Шрифт:
Укрывшись в какой-то нише, Армстронг подождал, пока закончился дождь. Витрина, рядом с которой он стоял, рекламировала записывающую аппаратуру. Демонстрационная модель была включена, и на экране высвечивалась передовица «Вашингтон пост».
Брови Армстронга сдвинулись так же грозно, как и тучи над его головой, когда его глаза впились в правую колонку.
ПИЛОТ РАКЕТЫ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА УБИЙСТВО
Гэллап, Нью-Мехико. Местной полицией разыскивается Джордж Куинн, официально объявленный пилот
Громадные кулаки Армстронга сжались, пальцы вжались в ладони. Он не успел до конца переварить прочитанное, так как его внимание тут же привлекла другая тема.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ-УЧЕНОЙ
Тэрритаун, Нью-Йорк. Клер Мэндл, ученая-физик, сестра покойного профессора Роберта Мэндла, исчезла сегодня утром из собственного дома при таинственных обстоятельствах. Герберт Уолтхолл, агент ФБР, признал, что это учреждение занимается поисками мисс Мэндл, но на настоящий момент дополнительной информации сообщить не может.
Не обращая внимания на дождь, гром и всполохи молний, Армстронг бегом припустил по улице.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Адрес, указанный в телефонном справочнике, принадлежал дому в колониальном стиле, расположенному на участке, огражденном высоким забором. Поверху бежала колючая проволока, по которой был пропущен ток. У парадных ворот располагалась одна крепкая сторожка, за ними — другая. Рядом со сторожками возвышались огромные стальные ворота, за которыми виднелись решительно настроенные охранники. По участку расхаживали патрули из столь же внушительно выглядевших парней. Судя по всему, сенатор Уомерсли считал себя фигурой весьма значительной.
Армстронгу стало ясно, что просто так, через какое-нибудь окно или дверь, внутрь не проникнуть. И думать нечего. Силой тут тоже ничего не добьешься, разве что по шее накостыляют. Ситуация требовала изобретательности.
«Потише, потише, охотник за обезьянами!» — проговорил он про себя, подходя к парадным воротам.
Охрана, увидев его, насторожилась. Армстронг придал лицу туповатое выражение и обезоруживающе улыбнулся. Один из охранников презрительно сплюнул.
Просунув визитную карточку сквозь толстые прутья ворот, Армстронг заговорил угодливым тоном:
— Не соблаговолите ли поинтересоваться у сенатора Уомерсли, не соизволит ли он принять меня?
Взяв карточку, охранник посмотрел на нее, затем спросил:
— Вам назначено?
— Нет.
— По какому делу вы хотите его видеть?
— По делу, о котором разговаривал со мной сенатор Линдл.
— О’кей. Подождите здесь.
Ожидание растянулось на полчаса, в течение которых он слонялся у ворот и спрашивал себя, сколько же вопросов пробегает сейчас по телефонным проводам. Вопросов относительно его личности. Наконец охранник вернулся и угрюмо открыл ворота.
— Он вас примет.
Армстронг двинулся
Оказавшись в доме, они прождали еще пять минут в полутемном холле, отделанном дубовыми панелями. Наконец они оказались в гостиной, где их ждал сенатор Уомерсли, стоя у балконной двери. Сенатор, дородный человек с красными щеками и с прическои из длинных седых волос, вежливо именуемой в обществе «безукоризненной», держался прямо и величественно.
— Итак, вы и есть тот самый мистер Армстронг? — торжественно произнес он. Подойдя к креслу с высокой спинкой, он неторопливо и значительно сел в него, словно собирался открыть совещание. — Чем могу служить?
— Не так давно наш общий приятель Ирвин Линдл подверг меня тестированию на психотроне. — Армстронг не мигая смотрел на Уомерсли. — Вы наверняка об этом знаете.
Уомерсли улыбнулся и сказал:
— Прошу вас, продолжайте.
— Вы не хотите подтвердить мои слова? — Армстронг пожал плечами: — Хорошо, будем считать, что это не суть важно. Но допустим, что вы об этом осведомлены.
Поигрывая серебряным карандашом, Уомерсли вновь улыбнулся и ничего не ответил.
— «Норман-клуб» счел меня своим, — продолжил Армстронг. — И после проделанной процедуры мне сообщили, что я вернусь к ним по собственной воле. Видите ли, я оказался нормальным. И предполагалось, что постепенно я должен начать думать так же, как и они, поскольку великие умы мыслят схоже. — Он помолчал, изображая раздумья. — В тот раз я с ними решительно не согласился. И был уверен, что никогда не смогу смотреть на мир их глазами, даже если бы прожил еще хоть миллион лет. Но я ошибался.
— Ага! — Уомерсли сунул карандаш в карман, хлопнул в ладоши, и на его лице появилось выражение типа «я-же-вам-говорил!».
— Они оказались правы, а я ошибался. — Армстронг посмотрел в лицо сенатору, широко открыв глаза. Его лицо просто излучало искренность. — И заставило меня так думать не прошедшее время, а факты. За мной гонится шайка безумцев, утверждающих, что они являются марсианами, совсем недавно высланными с Марса!
— Гу-маны, — определил Уомерсли и прищелкнул языком. — Недостаток численности они восполняют настойчивостью. Это место потому так хорошо охраняется, что вы не единственная особа, до которой они хотели бы добраться.
— Тем не менее именно они убедили меня в том, в чем не смог убедить Линдл. Поэтому я вернулся.
Уомерсли некоторое время молча его разглядывал. Наконец сказал:
— Психотрон определяет нормальность. Но не более. Он не определяет точку зрения личности. Но даже нормальный может совсем по-иному смотреть на те или иные вещи, пусть эти точки зрения и кажутся странными ненормальному. Вы, разумеется, это понимаете?
— Да, понимаю.
— Следовательно, вы должны понимать и то, что нельзя перебежать на сторону победителя в любой момент, когда вам этого захочется. Чистосердечного признания для нас недостаточно. Далеко не достаточно.