Алтарь страха (сборник)

Рассел Эрик Фрэнк

— Я тоже пришел к такому выводу, — согласился Армстронг. — И у него имеются враги среди тех, кто тоже слишком много знает. И они тоже находятся в подполье и стремятся присвоить себе его овации, которые он получит в тот момент, когда объявит себя марсианином. Хотя они считаются безумными марсианами. А безумие — опасное оружие.

— От этого-то борьба становится еще более отчаянной, — заметила она. — Это не просто схватка двух сторон. Здесь таких сторон много. «Норман-клуб» против гу-манов, против тебя, против властей. — Она ненадолго задумалась. — В конце концов мы добрались до Канзас- Сити, и я оказалась в положении почти пленницы. Что ж, я не возражала. По крайней

мере я узнала две вещи.

— Какие?

— Кларк Маршалл прошел проверку психотроном, поставившим ему диагноз ненормальности. Кларк много знал и представлял для них угрозу. Его тщетно пытались найти, но их соперники любезно оказали им эту услугу. — Она закрыла глаза и понизила голос. — Но, мне кажется, Боб присоединился к ним. Присоединился, чтобы дурачить их, а сам искал возможность передать эту информацию правительству. И они это поняли.

Он мягко коснулся ее ладони:.

— Теперь наш черед. Ждать и узнавать!

Он поднялся и прошел вперед.

— Как дела, Джордж?

— Идем на восток-северо-восток. Скоро возьмем курс прямо на север. На коротких волнах по-прежнему ни писка. — Куинн взялся за ручку переключения диапазонов: — Попробуем на средних.

И тут из приемника донеслось:

— …определил все обвинения в тайных попытках установления диктатуры как политические маневры, которые никого не обманут. Далее генерал Грегори сообщил, что в качестве только что назначенного главнокомандующего объединенными оборонительными силами он принимает на себя всю ответственность за приказы, исходящие из его штаб-квартиры, и что вооруженные силы будут охранять внутренний покой любой ценой. Он заявил, что воспользуется данной ему большой властью для того, чтобы уберечь мир, и если мир будет нарушен, то не Соединенные Штаты Америки будут в том повинны. На вопрос, включены ли имена сенаторов Линдла, Эмблтона и Уомерсли в тот список, который попросил подготовить президент, генерал коротко отрезал: «Мне больше нечего сказать!»

Оторвавшись от приборной доски, Куинн увидел, как в глазах Армстронга зажглись веселые огоньки.

В эфире затрещало, затем последовало продолжение:

— В исполненной зловещих предчувствий речи, произнесенной сегодня в Клермон-Ферране, французский военный министр напомнил, что Францию уже два раза застигали неподготовленной. Объявив о мобилизации следующих трех наборов, он предупредил, что существующее положение в мировой политике почти неизбежно ведет к третьей, и последней, мировой войне. Франция, заверил он, любой ценой будет отстаивать свою целостность, и он хотел бы сказать своим потенциальным врагам, что в ее арсенале имеется оружие помощнее атомной бомбы. В сенсационной статье, опубликованной в сегодняшнем выпуске «Дерьер нувель де Страсбур», утверждается, что одно из таких вооружений может привести к распространению эпидемии неочумы.

Куинн вновь поднял голову. Армстронг разозлился.

— Дело идет к критической точке, Джордж, — проворчал он. — Время близится к концу. — Присев на подлокотник кресла второго пилота, он устало потер лоб. — Невидимая империя раскинулась по всему миру. Она цинична и безжалостна и надеется, что сможет существовать до тех пор, пока будет придерживаться принципа «разделяй и властвуй!». Но у и нее имеются слабости! — Он сердито поскреб заросший щетиной подбородок. — Наверняка имеются! И она может развалиться как карточный домик. И пусть тогда небо помогает большинству из нас, если мы не нанесем наш удар в нужное время и в нужном месте. Пусть помогают небеса человечеству, монументами которому станут громадные грибовидные облака, встающие над морем скорби!

Куинн

помрачнел и перевел взгляд на панель управления самолетом, который слегка завалился на одно крыло.

— Четыре Всадника, — продолжал Армстронг, разговаривая сам с собой, — пролетят над землями, и оттуда, где еще останется чье-то дыханье, донесутся лишь вопли. Грянут атомные бомбы и эпидемии неочумы. И полетят стрелы днем, а по ночам люди будут умирать от эпидемии! — Голос его наждаком резал уши Куинна. — И не спастись нам, охотясь за ведьмами по всему миру, ибо слишком много их и слишком хорошо они замаскированы. — Он склонился вперед и сказал Куинну: — Но что, если все их колдовство вдруг устареет на десять тысяч лет?

— Что? — испуганно переспросил Куинн.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Завершив разворот, они полетели прямо на север, держась на высоте двадцать тысяч футов, миновали гору Каунсил-Блафс и затем Миссури и реку Джеймс. На коротких волнах в эфире по-прежнему царило молчание. Или бойню в доме Синглтона еще не обнаружили, или еще не определили настоящих преступников. Скорее всего, последнее, решил Армстронг, понимая, какие мысли владеют сейчас его противниками. В этот самый момент, по всей вероятности, Дрейка пытаются идентифицировать как одного из марсианских изгнанников. И чем дольше враг карабкается не по тому дереву, тем продолжительнее отсрочка, данная беглецам, и надо воспользоваться каждым предоставленным часом, каждой минутой.

Самолет, ревя турбинами, летел на юг. Внизу расстилался мир. Мир измученный, усталый, расколотый на куски различными автократами, бюрократами, теократами и технократами и другими разновидностями автократических крыс. Мир, в котором простому человеку просто некуда было пойти, без того чтобы кто-то не вмешался в его судьбу.

В давным-давно прочитанной им книге описывалась картина так называемого цивилизованного существования, представляющего собой последовательность застывших состояний, считающихся препятствием на пути эволюционного процесса. Что же это была за книга? Армстронг не сразу вспомнил название — «Прелюдия к Разуму» Грейнера. Да, все сложилось бы совсем по-другому, если бы его намерения нашли подтверждение в книге судеб. Человечество расцвело бы, как цветок на солнышке.

Теперь же, в этот самый момент, пятьдесят тысяч подкованных сталью сапог демонстрируют давно забытый «Пассо Романо» — тоталитарный гусиный шаг по туринской Виа-Милано. В подземных заводах Урала грузятся на гидравлические подъемники ядерные боеголовки. Озера культурного бульона процеживаются на базе бактериологических исследований во французском Лионе. Пробный фосфорный дождь выжигает поле пшеницы где-нибудь в Болгарии. Британские газеты заняты травлей некоего политического деятеля, осмелившегося заявить, что дорога к войне вовсе не является тропой мира.

В передовицах, по радио и телевидению, по каждому каналу, льются потоки лжи, полуправд и намеренных искажений, которые в конце концов извлекают толпы кретинов всего мира из их нор и бросают в пучину смерти. Хоры подозревающих и ненавидящих медленно, но уверенно доводят дело до кульминации, нужной тем, кто дирижирует хорами, — убить или быть убитым!

На тех же, кто пытается противостоять, обрушиваются, используя клеветнические методы. Позже, когда оцепенелые массы уже готовы, та же клевета подводит жертву к чистой стене перед расстрельной командой. Сначала толпу заставляют вопить в пользу Варравы, а затем и саму ее пускают на пушечное мясо. Как собак, пускающих слюни при звуке колокольчика академика Павлова!