Альтернатива
Шрифт:
В голове засвербело – ордер мне выдали белый, без красной полоски. Кто понимает, тот оценит. В эти сложные времена квартиры выдают двух типов – для постоянного проживания, то есть обычные, и служебные. В служебной квартире человек имеет право жить только пока он работает на организацию, которая является хозяином этой квартире. И если ты прожил десять лет в этом жилище, тогда можешь попробовать перевести её в общий жилой фонд из ведомственного. Проще говоря, есть квартиры, которыми владеет страна, а есть те, которыми владеет предприятие. А наши советские граждане, прописанные в квартирах, являются ответственными квартиросъемщиками. Исключение –
Нечего удивляться, что размышления привели меня к однозначному выводу – мне надо меняться. Не внутренне, не внешне, с этим всё нормально. А вот квартирами меняться надо. С доплатой на что-то поближе к центру и побольше размерами. Обговорил это дело с Петром Онегиным, он поморщился, покрутил носом, но сказал, что ничего противозаконного или порочащего честь сотрудника комитета госбезопасности в этом нет. Хоть и пахнет не очень хорошо, ибо придется подмазывать или нанимать какого-нибудь шустрика, квартирного маклера. Эти маклеры хуже адвокатов, сильнее их воняют только коллекционеры антиквариата. Это если брать как-бы не криминальный слой обеспеченных граждан.
– Жорж, дело твоё, поступай, как знаешь. Только не пойму, зачем тебе большая жилплощадь на одного.
– Петь, а вдруг я жениться надумаю? Опять же, сам знаешь, куда всё катится. Инфляция сожрет все сбережения через пару лет, да уже сейчас не очень ситуация.
– И ты хочешь воспользоваться тем, что знаешь будущее?
– Во-первых, вы все пользуетесь тем, что я знал будущее. А во-вторых, оно уже изменилось в неведомую мне сторону. И еще – только дурак не берет с собой зонт, зная, что днем пойдет дождь.
– Ты, Жора, известный демагог.
– А у тебя жена и ребенок. Свои финансы спас?
– Это ты один живешь в своё удовольствие. А у меня спасать нечего, жена не работает, так что весь заработок мой на прокорм уходит.
– И на шмотки.
– И на шмотки.
– И в Ялту скатались, да, Онегин?
– И в Ялту скатались. А что, не надо было?
– Да нет, всё правильно. С собой в будущее правильнее всего брать хорошие впечатления и добрые воспоминания, их не отнимут.
– И недвижимость? Да, Жорж?
– Ну и недвижимость, если получится. Особенно московскую недвижимость.
На маклера для разнообразия я решил выйти не через Контору, а по-человечески. То есть через московских интеллигентов в каком-то поколении, приходящихся Жанне самой прямой родней. Папе подружкиному было по барабану, а мама впечатлилась таким подходом к жизни. Ей дочка все уши прожужжала, что Жорж отделал свою квартиру как в Европе, какой у него порядок и всё такое. Отношение у Арбатской братии к тем, кто живет в Ясенево или Чертаново практически такое же, как к этим, к подмосковным. А если человек еще и родился где-то в Задрищенске, то человеком его можно считать чисто условно. Максимум за гражданина держат.
– Жорж, а почему ты решил поменять квартиру? Жанна говорила, она у тебя в новом доме, ремонт ты сделал хороший. Чего не хватает?
– Места не хватает, однушка не мой формат. А вдруг жениться надумаю, не дай светлые и темные боги, тогда как жить?
– И где ты хочешь найти квартиру?
– Где-нибудь в районе Ленинградского проспекта какую-нибудь скромную двушку, чтоб до работы поближе было. И метро неподалеку. А то в Ясенево когда еще дотянут.
– Губа не дура. И ты понимаешь, что придется доплачивать немало? Ты готов?
– Я даже маклеру готов доплачивать за результат.
– Ого, вот это я понимаю целеустремленность. Не боишься, что обманут?
– Колени прострелю.
– Господи, я забыла, с кем разговариваю. Знаешь, другому бы не поверила, а тебе верю, ты можешь. Кстати, почему именно колени?
– Чтоб инвалидность на всю жизнь. На долгую память, так сказать.
– И это молодой человек моей дочери! Кровавый палач в чистом виде.
– Блин, вы так говорите, как будто раньше не знали, что я палач и убийца.
– А ты, Жорж, так говоришь, словно в этом ничего особенного нет.
– Елена, так и впрямь нет. Люди тысячу лет ходили на казнь смотреть как на развлечение. Балаган в города не часто приезжал, из культурных мероприятий только казни. И ничего, размножались как-то, архитектуру развивали, театр тот же. Ваша профессия развивалась как конкурент палаческого искусства.
– Бррр, с тобой разговаривать иногда страшно. Как Жанка тебя терпит?
– У неё психика гибкая, молодая. К тому же она повидать кое-что успела, что не вписывается в ваш обычный круг. А это самое кое-что, оно по неподалеку затаилось и ждет своего часа, вырваться из-под контроля может в любой момент. И тогда выживут не те, кто Ахматову мандельшаммит, а другие, кто выжить хочет.
– Любой ценой?
– Не бывает любой цены. Заплатить можно только то, что у тебя есть. Сейчас у меня есть деньги. Я готом расплатиться за расширение жилплощади деньгами. Подскажете, через кого можно вопрос решить?
– Как ты резко темы меняешь. Подскажу, есть выход на одного человека.
Знакомые знакомых дали телефончик, позвонив по которому, я договорился о встрече с типичным представителем народа, отлично знающего цену деньгам и договоренностям. Есть такие люди, которые не способны кинуть клиента на небольшую по их меркам сумму. Главное в общении с ними – знать, что твой случай не тот, который подходит как раз под этот. Когда можно попробовать исчезнуть в тумане с твоими денежками или наоборот, записать тебя самого в пропавшие без вести. Звали маклера не Марк Самуилович, на Сёма Гершинзон, а Олег Петрович. И я не уверен, что это его настоящее имя.
– Олег Петрович, чего булки мнем? Вроде уже поговорили обо всём, я свои хотелки вам высказал, состояние квартиры обозначил…
– Понимаете, Жорж, я уже не молод и вполне обеспечен. Мне нет нужды наклоняться за каждой копеечкой, я не стремлюсь работать с каждым, кто хочет работать со мной. Я понятно излагаю суть?
– Угу. Вы не готовы рисковать, работая с людьми, которые вам кажутся подозрительными.
– Именно так. Я про вас я, честно сказать, ничего не понял. Кто вы, откуда, чем занимаетесь.