Шрифт:
Только в фильмах в конце появляется
мужчина и решает все проблемы. В
жизни наоборот: мужчина появляется
в начале, и с него начинаются все
проблемы. NN
Библиотека – это сокровищница всех
богатств человеческого духа.
В. Лейбниц
Статья, статья, статья – ни начала, ни конца, то есть окончания. В голову лезло все, кроме умных мыслей, а сроки поджимали и, хотя повода для паники еще не было, но где-то в области желудка уже ощущался определенный дискомфорт. В конце концов накануне сдачи всегда есть еще одна ночь, да и потом или султан сдохнет, или я. Анна оттолкнулась ногами от пола и, откатившись на офисном кресле почти к центру комнаты, крутанулась вокруг собственной оси. Подумалось,
Дуся, она же Дульсинея Тобольская, бесцеремонная особа семейства кошачьих, найденная в котеночном возрасте под мусорным баком. На нем кто-то белой краской написал «Тобольск, это круто», что и определило ее родословную. У Дуси было легкое сходящееся косоглазие, а левое ушко свисало, будто листочек лопуха. Маленькая, грязная и отчаянно несчастная, она своим видом разорвала Ане сердце – и та не смогла устоять. Теперь Дульсинея представляла собой роскошную мохнатую красотку серого окраса с черными, хаотично расположенными полосками. Кроме «повышенной пушистости», родители передали ей своенравный характер и недюжинный кошачий ум. Несмотря на все старания ветеринаров, ее ушко так и осталось вислым, что в сочетании с косоглазием делало Дусину мордаху весьма выразительной. Здесь присутствовало все: от лихости и легкой придурковатости с налетом недоумения – «а, что собственного такого произошло» – до выражения собственного превосходства над всем миром. За это ей прощалось многое, а если быть честной – то практически все. Дуся беззастенчиво пользовалась своими привилегиями – ведь для особ королевской крови, к коим она себя причисляла, запретов не существовало.
Сейчас кошка, находясь в образе королевишны, возлежала на столе, занимая большую его часть, и совершенно не собиралась поступиться даже миллиметром захваченной территории. Почувствовав изменения в настроении хозяйки, Дуся лениво подняла голову и через прищур янтарных глаз бросила на Анну взгляд полный осуждения: – она не одобряла трудовых порывов хозяйки.
– Это не шедевр, – доверительно сообщила ей Аня и еще раз пробежала глазами по выстраданным строкам текста. Недовольно скривившись, она почесала карандашом голову и, неожиданно положив его на верхнюю губу, прижала к носу. – Дуся, смотри, какие у меня усы. Я похожа на Пуаро?
Кошка закрыла глаза и бессильно уронила голову на передние лапы: мол, ну что взять с того, чьи предки относятся к приматам.
– Слушай, ты, «последнее утешение старой девы», могла бы быть и повежливее с тем, кто тебя кормит.
Дуся сладко потянулась, перевернулась на другой бок, едва не сметя со стола комп, и продемонстрировала полное пренебрежение к литературным потугам «обслуживающего персонала».
– Ну раз меня здесь игнорируют, – обиделась Аня, – тогда я пойду прогуляюсь. Смена обстановки идет на пользу, – и тут же добавила: – Хотя не всем и не всегда. Зато получу порцию свежего воздуха, а это еще никому не приносило вреда. Дуся, ты как? Не желаешь пройтись по питерским осенним лужам?
Судя по отсутствию радостного энтузиазма со стороны животного, очередная инициатива хозяйки не была одобрена, тем более накануне включили отопление, и менять комфорт и уют на дождь и лужи – это было не для Дуси.
– Вот если бы кто-то был собакой, то сейчас бы этот кто-то очень радовался походу на улицу, – Анна продолжала разглагольствовать, одновременно переодеваясь в соответствующую погодным условиям одежду.
Такого возмутительного упрека Дульсинея выдержать не могла. Сев, она насупившись уставилась на хозяйку. Сравнение с собакой, да еще и не в ее пользу, Дуся посчитала верхом цинизма.
– Да-да, знаю, – продолжила
– мне не приходится выгуливать тебя каждый день в шесть утра, но зато ты грохочешь миской в три ночи и тыгыдыкаешь в четыре.
«И что? – недовольно дернула хвостом кошка, – ты все равно меня любишь».
– Но я все равно тебя люблю, – продолжала Анна. – Как думаешь, что мне надеть? Пожалуй, для норкового манто еще рановато, тем более его нет в наличии, поэтому оденусь-ка я попроще, ну, чтобы не привлекать особого внимания… Дуся, как ты считаешь?
Та безмолвствовала, но степень недовольства на мордахе увеличилась. Дуся оказывала внимание только тогда, когда сама считала нужным, – это был не тот случай.
Аня надела видавшую виды куртку из «кожзама», или, как указывалось на ценнике, «экокожи». Сей шедевр дизайнерской мысли, созданный неизвестно в какой стране, использовался для вояжей по магазинам эконом-класса, а также посещения тех мест, где не предусматривалась встреча с венценосными особами, лицами, приближенными к престолу, а также власть предержащими и олигархами любого калибра. А еще эта куртка не боялась катаклизмов, возникавших во время прогулок с дочками Аниной ближайшей подруги, Поленькой и Оленькой, – одно только посещение детской площадки чего стоило.
Закинув за плечо небольшой рюкзачок, Аня, как обычно, в последний момент споткнулась о кошку, с невозмутимым видом застывшую у двери, и, погрозив напоследок Дуське пальцем, бодро выскочила из квартиры.
На улице моросил дождь, и северный ветер с удовольствием бросал в лицо острые иглы ледяных капель.
– «Погода располагает к депрессии, а настроение к суициду», – процитировала Аня где-то вычитанную фразу, и… настроение улучшилось. Она любила Питерскую осень с ее дождями, беспробудно серым небом и северным ветром (конечно, при условии правильно подобранной одежды на выход). К тому же в запасе была еще пара дней, а это вполне достаточно. чтобы добить статейку о пользе чтения художественной, а именно – классической, литературы. Кроме Светланы, ее начальницы, статью никто читать не будет: тех, кто любит хорошие книги, агитировать не надо, а те, у кого интеллектуальное развитие остановилось на уровне комиксов, тем более не заинтересуются ее «шедевром» вследствие утери навыков усваивания предложений, содержащих более трех слов. Она натянула капюшон поглубже и решительно шагнула в непогоду. Жизнь налаживалась – настроение улучшалось. Как здорово просто так бродить по улицам и наслаждаться плохой погодой. Когда-то ей в руки попал старый шпионский детектив под названием «Что может быть лучше плохой погоды». Она не помнила подробности сюжета, но название определяло ее отношения к непогоде. После такой прогулки совсем по-особенному воспринимается тепло и уют родного дома.
Иногда она шла медленно, по-старушечьи загребая ногами, иногда ускоряла темп до лёгкой пробежки, а в голове все крутилось – как очевидное – что читать – это здорово и что каждый может найти для себя новый, необыкновенно интересный, волнующий мир, который захватывает и увлекает, помогает и спасает, учит и поддерживает…
Удар в спину, вытолкнувший ее на середину огромной лужи, был неожиданным, необъяснимым и весьма неприятным, так же как и последовавшее за ним извинение:
– Ишвините, бабуффка, я ваш не шильно удаил? – торопливо прошепелявил простуженный мужской голос. Говоривший спешил и постарался ее оббежать, но не тут-то было.
– Я?! Бабушка?! – Ее возмущению не было предела. Продолжая стоять в луже, она откинула капюшон.
– О! Анька?! Гончаова?! Это фто, ты?!!
Бомжеватого вида мужчинка радостно ринулся к ней, поднимая фонтан грязных брызг. Пока он восторженно ее тискал, она мучительно пыталась вспомнить, откуда ей был знаком этот неприятный тип. Определенно среди близких, да, пожалуй, и далеких, подобных личностей не было. Неопрятная одежда, бурая, недельной давности щетина на помятом, цвета истлевшего пергамента лице. Огромный, отцветающий синяк под левым глазом спускался на скулу и дальше по кадыкастой шее вниз, прячась за неопределенного цвета шарф. Жиденькие сосульки сальных волос, несвежее дыхание, представлявшее собой микс перегара и дешевого курева, производило не просто отталкивающее, а «отшвыривающие» впечатление.