Альтернатива
Шрифт:
Мебель в комнате была массивной и надежной: обширный диван и четыре кресла – два по бокам дивана и еще два у камина. Спинки у кресел были высокие с удобными подголовниками, с широкими сиденьями и развалистыми подлокотниками. Возле каждого высились торшеры с абажурами сливового бархата, с серебристыми шишечками наверху и бахромой по краю. В центре гостиной стоял овальный стол в окружении шести стульев. Вся мебель была тщательно укрыта серыми матерчатыми чехлами.
Над столом, из плафона с витиеватым узором в центре потолка, царственно спускалась огромная люстра, чей контур угадывался из-под тонкой мешковины.
– Одна из спален теперь ваша, – между тем неторопливо продолжала Анна. – На втором этаже тоже спальни – комнаты для гостей, они сейчас закрыты – мы туда убираем
– Летом там живут моя мама с девочками, – выглянув из кухни, сообщила Людмила. – Чем лясы точить, лучше бы помогли.
По дороге они заехали в небольшой магазинчик и закупили продукты, из которых, по их мнению, даже среднестатистический мужчина мог что-нибудь приготовить и при этом не умереть от голода или отравления, хотя бы ближайшие пару дней. На кухне Аня включала бытовую технику, по ходу объясняя ее значение, а Люся старалась понятно донести, что и как готовить. Саня безучастно наблюдал за происходящим. После кухни его продолжили знакомить с домом, в частности с «апартаментами», где ему предстояло жить, с подсобными помещениями и особенно с подвалом, где находился газовый котел, обеспечивающий систему отопления дома. Камином в гостиной тоже можно было пользоваться, при этом желательно не угореть самому и не спалить поселок. Дрова для растопки хранились в сарае за домом, но их надо было рубить. Напоследок они оставили ему кучу устных и письменных инструкций, а заодно старый мобильный телефон, предварительно внеся туда свои номера и пообещав предупредить ближайших соседей о появившемся жильце-охраннике.
К машине подруги почти бежали. Им предстояло проверить, насколько тщательно они уничтожили следы пребывания «таинственного незнакомца», ведь домой вот-вот должна была вернуться Мариванна с детьми. Ее наблюдательности могли позавидовать Конан Дойль, Агата Кристи и многие другие классики детективного жанра. Если она чего-то и не замечала, то ей об этом «вещало» сердце, а остальное дорисовывала не знающая границ буйная фантазия.
Саня стоял на крохотной веранде, где ажурный, будто игрушечный, навес поддерживали выкрашенные белой краской, хрупкие на вид деревянные колонны. Машина, едва женщины закрыли за собой дверцы, рыкнула двигателем и, тут же рванув с места, исчезла из виду. Пожалуй, ведьмы на метлах передвигаются медленнее, чем эти две странные девицы на заскорузлой, готовой вот-вот развалиться старой таратайке. Он зябко поежился и, словно испугавшись быстро надвигающейся темноты, вернулся в дом и закрылся на все замки. Выключив свет, он подошел к ближайшему окну и, осторожно отодвинув край портьеры, осмотрел улицу. Фонари еще не горели, и из темноты неярко мерцали электрическим светом окошки соседнего дома, прячущегося за толстыми стволами сосен. Эти желтые пятна были похожи на немигающие глаза невидимого, фантастического животного, и его взгляд не сулил добра…
Анна тем временем звонила Аркадии Сергеевне – ближайшей соседки по даче. В первую очередь она поинтересовалась здоровьем ее и ее мужа, многоуважаемого Платона Петровича. Не дав ей возможности в полной мере изобразить истинную картину их физических и моральных страданиях, она тут же сообщила, что в родительском доме некоторое время поживет родственник заведующей – очень интеллигентный и воспитанный мужчина. Он писатель. Нет, широкой публике не известен и пишет под псевдонимом. Каким? Она понятия не имеет. Ее никогда не интересовала депрессивная литература, тем более с претензией на философствование. Но лучше его сейчас не беспокоить. Особенно по пустякам, так как у него творческий кризис, и с женой проблемы – поэтому ему необходимо побыть одному. Да, родители в курсе, и без их согласия она бы ни в коем случае не осмелилась его пригласить. И у них все хорошо. Она просит прощения, что не смогла зайти: абсолютно не было времени, но они с Людмилой приедут через пару дней навестить «отшельника» и обязательно поговорят обо всем подробно.
– Еще немного, и ты придумала бы ему родословную от Рюриковичей, -прокомментировала Люся состоявшийся разговор и так вывернула руль, что колеса левого борта едва не потеряли
– Это было здорово, – восхитилась Аня мастерством ее вождения, – но давай на виражах поспокойнее. Очень хочется попасть домой не только живой, но и целиком… И возвращаясь к нашему «неизвестному писателю», ты не можешь не согласиться – он непрост. Вряд ли имеет отношение к Рюриковичам, хотя кто знает…
– Аня, в любой ситуации главное – вовремя остановиться. Оптимизм тоже должен иметь границы, иначе он становится шизофренией.
Но та ее уже не слушала. Она звонила «писателю». Когда он наконец взял трубку, то ему понадобилось определенное время, чтобы понять, о чем идет речь. Аня кратко изложила основные пункты биографии, которых ему стоило придерживаться во имя их общего благополучия. Они не привели в восторг новоиспеченного гения, но других вариантов не было. Его просто поставили перед фактом.
Анну переполняло гордое чувство исполненного долга, и Люсины комментарии о ее умственных способностях, а также умении находить приключения не только на свою голову, но и на головы других, она сочла необъективными. Подобные тирады она слышала не первый раз и, в чем ничуть не сомневалась, – не в последний.
– Люся, ты хочешь все бросить? – прорвалась она сквозь обличительный поток и в задумчивости замерла над рюкзаком.
– Что ты имеешь в виду под «все»? – удивилась Люся, сбавляя скорость и плавно вливаясь в поток движущихся машин. И тут же сама ответила на вопрос: – Если ты о таинственном писателе, что остался в ваших хоромах – то да. Мы ничего о нем не знаем. Да, еще забыла тебе сказать: у него на голове грубый рубец странной полукруглой формы – от левого уха через область затылка к темени. Удар, видимо, был сильный, и при этом ему не оказали квалифицированной медицинской помощи. Если бы на рану вовремя наложили швы, шрам был бы другим. Это в какой-то степени объясняет потерю памяти… Удивительно другое: как он выжил после такой травмы? А вдруг он состоит в какой-нибудь бандитской группировке, и его пытали?.. Аня, что ты все ищешь в этом рюкзаке?
– Ключи! – радостно сообщила та, доставая заветную связку и перекладывая ее в карман куртки. – А насчет бандитов… Так сейчас не девяностые с утюгами и стрелялками. Сейчас время интеллектуальных преступлений. Он производит впечатление неглупого человека. Возможно, у него есть образование…
– Ужас, что делает библиотека с нормальными людьми! – восхитилась Людмила. – Хотя стоит ли удивляться после Рюриковичей …
***
Домой они успели до нашествия «детёнышей» во главе с бабушкой.
В узких джинсах, широком свитере, кроссовках, с огромной кожаной сумкой и ремнем, переброшенным через плечо, Мариванна напоминала забывшего о возрасте тинэйджера – при этом ей удавалось не выглядеть смешной. Зайдя к Ане, чтобы угостить ее купленными по дороге пончиками, она еще в дверях полюбопытствовала, зачем понадобилось мыть квартиру гелем для душа, потому что теперь здесь пахнет как в парикмахерской.
Анна, ничтоже сумняшеся заявила, что Дульсинея опрокинула плохо закрытый флакон, и тут же получила от Мариванны по первое число за собственную безответственность – ведь бедное животное могло отравиться разными красителями и ароматизаторами. Дуся из комнаты с нескрываемым удовольствием наблюдала, как отчитывают хозяйку. Но ее надеждам на более жесткое наказание было не суждено сбыться: приятно пахнущая сдобой женщина неизвестно зачем поцеловала хозяйку в щеку и скрылась за дверью. Не скрывая плохого настроения, Дульсинея исчезла в комнате, где ее ждали любимые: плотная гардина и теплая батарея.
Сжимая в руке бумажный, благоухающий ванилью пакет, Анна направилась на кухню, но, передумав, на ходу свернула в комнату, где из-под шкафа достала весы. Стрелка, нервно подергавшись, остановилась на ужасающей цифре. Аня выпустила пакет из рук, но это ее не спасло: стрелка, будто заколдованная, прилипла все к той же пусть не трехзначной, но все равно страшной цифре. Тяжело вздохнув, Аня подняла с пола пончики, которые обнюхивала неизвестно откуда появившаяся Дуся, и, задвинув ногой весы обратно под шкаф, пошла ставить чайник.