Альтернатива
Шрифт:
руках вселяла надежду на лучшее. Пока никто не объявился, можно почитать (мысли о
статье остались дома вместе с Дульсиней).
– Анна Ильинична, здравствуйте! Так рада вас видеть!
От неожиданности Аня едва не выпала из кресла:
– Эльвира Петровна?! Здравствуйте… Что-то случилось?
– Ах, да ничего, – Эльвира Петровна беззаботно
– Так может, вам тоже чаю налить? – подхватилась Аня. – Чайник только закипел. Тем более, на улице холодно, и вы наверняка продрогли.
– Спасибо, дорогая, я тороплюсь. В магазинах скидки для пенсионеров действуют только до двенадцати часов, и все старушенции типа меня стараются затариться именно в это время. Я контейнер с пирожками оставлю в «зоне»… А что, Зиночка, как всегда, опаздывает?
И не дожидаясь ответа, Эльвира Петровна, все так же пребывая в приподнятом настроении, уплыла в сторону зоны отдыха. Аня проводила ее удивленным взглядом, и внезапно над ее головой утробно пророкотало:
– Доброе утро, душенька. Я знала, что застану вас одну.
Переведя взгляд на источник звука, она увидела, что находится в опасной близости от нависшей над ней шляпой с опушкой, из-под которой виднелся двойной подбородок и огромная грудь.
– Рада видеть вас, Скарлетт Альбертовна, – с максимальной доброжелательностью откликнулась Аня, решив про себя, что ей надо обязательно проверить слух. Не услышать появление Эльвиры, достаточно крупной дамы, и тем более Скарлетт, – это тревожный признак.
– Не лгите, душенька. Вы совсем не рады видеть ни меня, ни кого бы то ни было еще. У вас наикислейшее выражение лица, которое мне приходилось когда-либо видеть.
Ах, если бы мне
– Мне еще нет сорока…
– Ах, неважно, – перебила ее Скарлетт. Сорок лет – это начало прекраснейшего периода в жизни женщины. Он сочетает в себе одновременно мудрость, красоту и накопленный жизненный опыт. Женщина в этом возрасте все умеет, все может и ничего не боится. Это возраст свободы и независимости от условностей. Ах, как я была счастлива в свои сорок…
– Здравствуйте, уважаемая Скарлетт Альбертовна! – Эльвира Петровна успела в «зоне» поправить макияж и растрепанную непогодой прическу из седых локонов и выглядела так, будто собиралась не в магазин, а на бал. – Анечка, все на столе. Потом расскажешь, понравилось или нет. Зиночке передавай привет и всем до свидания.
– Всем драсте! – ворвалась в их разговор запыхавшаяся Зиночка. – Анна Ильинична, простите, пожалуйста. Я… у меня… О, Эльвира Петровна…
Эмоции на ее лице сменялись, как в калейдоскопе, начиная от легкой, почти неуловимой неловкости до сумятицы. Какие еще причины опозданий она не выдавала на-гора?
– Все-все, меня уже нет, – и подарив всем воздушный поцелуй, Эльвира Петровна заторопилась к выходу.
– Зиночка, – грудным голосом пророкотала Скарлетт Альбертовна, – пока вы не придумали какую-нибудь несуразицу, сделайте мне, как вашему постоянному читателю, крепкого чаю и положите три ложечки сахара.
– Ну что замерла? – участливо поинтересовалась Анна. – Действуй. Отрабатывай опоздание. А вы, Скарлетт Альбертовна, присаживайтесь ближе к обогревателю, скорее согреетесь.
Ту уговаривать не пришлось. Расстегнув широченное, похожее на старинный салоп пальто и немного сдвинув шляпу на затылок – теперь кроме подбородков была видна еще нижняя губа – она тяжело обогнула их конторку и осела в Зиночкино кресло, которое под внезапно свалившимся на него весом тяжело заскрежетало, но все же не сдалось и выстояло.
Конец ознакомительного фрагмента.