Альянс мусорщиков
Шрифт:
Приближалась полночь, а я находилась в больничной комнате иномирцев в Святилище. Я умывала лицо Феникс чуть теплой водой и пыталась убедить ее, что она еще может пережить зимнюю простуду, хотя сама сомневалась в этом. Лекарство ненадолго облегчило ее состояние, но сейчас иномирянка боролась за каждый вдох.
Завтра наступит критический третий день болезни. Феникс изо всех сил пыталась приспособиться к жизни во враждебном Нью-Йорке, но завтра она умрет. Возможно, не доживет и до рассвета.
Я положила тряпку и миску и попыталась сосредоточиться на экране слежения, который оружие посылало прямо в визуальный центр моего мозга. Запутанная
Экран слежения ответил на мое внимание укрупнением территории больницы. В каждой из трех палат виднелись неподвижные группы белых точек, соответствующие пациентам и людям, несущим сестринские обязанности. Еще одна белая точка двигалась по коридору. Я нахмурилась. Дневные медсестры не придут до рассвета, и никто не станет навещать больных или приносить что-то посреди ночи.
Точка достигла перекрестка в конце коридора. Теперь она повернет направо или налево к одной из двух других палат или двинется прямо к двойным дверям, ведущим к нам.
– Прорыв периметра второй зоны, - сказало мое ружье.
Сейчас белая точка двигалась по коридору, который вел только в эту комнату. Никто, кроме Доннела, не должен сюда заходить. Он объявил, что мы с Надирой останемся ухаживать за иномирцами, он сам будет приносить нам еду и воду, а всем остальным вход на эту территорию строго запрещен. Это распоряжение призвано было не только сохранить безопасность иномирцев, но и дать мне время привыкнуть к оружию, прежде чем о нем узнают остальные.
Кем бы ни был подходящий человек, это не Доннел. Мое оружие автоматически зарегистрировало отца как владельца снаряжения армейского агента и моего союзника, пометив его зеленой точкой.
Белая точка не могла быть Доннелом, но и Извергом тоже. Много лет назад Доннел приказал своему оружию запомнить Изверга как врага. Эта информация перешла и к моему ружью, поэтому оно показывало Изверга красной точкой, а не белой.
Я оглядела комнату. Надира быстро заснула на кровати у окна. Проведя годы в уходе за нашими самыми тяжелыми пациентами, она научилась ухватывать каплю сна, когда удастся. Брейден тоже спал. Тэд и Феникс были без сознания. Весь прошедший день Тэд дышал с характерным присвистом, что казалось очень плохим знаком. Возможно, он не так болен, как Феникс, но...
Я заставила себя отвлечься от мысли, что завтра Тэд умрет. Мне следовало сосредоточиться на сохранении наших жизней этой ночью. Незваный гость, приближающийся к нам, мог быть опасен, но мог и обладать совершенно невинной причиной для прихода. Например, Мачико нес мне сообщение от Доннела. Если это другой, столь же безопасный посетитель, мне следовало удостовериться, что он не увидит моего оружия. Доннел доверил секрет только Мачико и Надире.
Я взяла с верха ближайшего шкафа одеяло, аккуратно обернула им правую руку, и двинулась к двери. И уже собиралась открыть ее и обратиться к пришедшему, когда увидела, что белая точка остановилась на полпути в коридоре. Она постояла минуту, затем удалилась через двойные двери и дальше, за пределы больничной территории.
Я облегченно вздохнула и вернулась, чтобы убрать одеяло в шкаф. В коридоре, ведущем сюда, находится несколько складов. Должно быть, нарушитель забрал что-то оттуда, возможно,
Нет! Тэд не может умереть. Тэд не должен умереть. Я знала, что мы никогда не будем жить вместе, но наши отношения должны окончиться его отлетом к новому яркому миру Зевса, а не бессмысленной смертью в заброшенном Нью-Йорке. Дело не только в том, что смерть Тэда станет для меня такой же личной травмой, как потеря мамы в лондонском пожаре. Тэд – последний из волшебников и последняя надежда на спасение межзвездных порталов, хрупких связующих нитей между разбросанными в космосе мирами.
– Прорыв периметра первой зоны, - предупредило мое оружие.
Дисплей слежения появился вновь, и на этот раз точка, вошедшая на больничную территорию, выглядела гораздо более подозрительной, поскольку была не белой, а красной.
Приближался Изверг! Теперь я поняла, почему первый нарушитель вошел в этот коридор, а затем убрался прочь. Изверг прислал кого-то проверить, оставил ли Доннел охранников возле комнаты. Сообщник доложил, что здесь никого нет, и теперь Изверг пришел меня убить.
Я постаралась побороть внутренний страх. Я должна ликовать, а не бояться. Изверг идет за мной, а я именно это и планировала.
Мне не дали в помощь охранников, потому что это входило в мой план. Я настояла, чтобы Доннел и его офицеры оставались в крыле Сопротивления, на другой стороне расползшегося Дома парламента Америки. Я оказалась явно беззащитной в изолированном Святилище, компанию мне составляли только пожилая медсестра и трое отчаянно больных пациентов.
Как мог Изверг устоять против такого идеального шанса меня убить? Дополнительной приманкой стала возможность разделаться заодно и с парнем-иномирцем, отомстить за унизительное поражение в лодочном сарае. Изверг не знал, что идет в ловушку и на руке его предположительно беззащитной цели оружие армейского агента.
После сцены, произошедшей между нами в зале, того факта, что Изверг сбежал из заключения в манхэттенском подразделении и пришел сюда, будет достаточно, чтобы убедить всех: он замышлял убийство. И не простое убийство, а на больничной территории Святилища, что считалось в альянсе самым позорным преступлением и автоматически вело к смертному приговору.
Чтобы защитить себя, я могла делать все, что пожелаю, и никто не оспорил бы мои действия. Доннел не отдал мне никаких определенных приказов в отношении Изверга, так что я имела право убить его или поймать и передать на суд.
Возможно, цивилизованный человек не захотел бы уничтожить Изверга, но я чувствовала себя не слишком цивилизованной. Кто-то освободил его из камеры, позволив придти сюда и убить меня. Если я захвачу Изверга, мы сможем требовать его заключения на территории Сопротивления, а не Манхэттена, но он способен найти средства для шантажа и другого члена Сопротивления, кроме Ханны, и сбежать во второй раз. Я понимала, что для человека, вроде Изверга единственной надежной тюрьмой станет смерть.
Я вновь взяла свое одеяло, вышла из слабо освещенной комнаты в еще более темный коридор и аккуратно закрыла за собой дверь. Дошла по коридору до самого дальнего склада, вошла и почти до упора закрыла за собой створку.