Алые губки – мягкий дурман

Серова Марина Сергеевна

— Обижаете, Татьяна Александровна.

— Это я так, к слову. Вот, возьми медицинские справки, заключение кардиолога о том, что Кате необходима операция. Пусть Вахрушев почитает, может, стыдно станет.

— Да уж, ему станет стыдно! Он Ольгу чуть не утопил, а потом даже не извинился. Сволочь!

Щенок недовольно заворчал и приблизился к Ксении, но та в пылу своего возмущения не заметила Шерлока. А я подумала о том, что Ксюша как-то уж очень хорошо осведомлена о прошлом жены брата. Ольге следовало быть менее болтливой с юной золовкой, иначе она наживет себе неприятности.

— И это все, что

у вас есть? — спросила меня Ксюша. — По-моему, этого недостаточно. Нужно обрушить на него что-нибудь такое, чтобы сразило наповал. Может, все-таки показать фотографии или взять с наркотиками на понт?

— Ксюша, мы же с тобой уже все обсудили — ни в коем случае! А ты опять за свое…

— Ну ладно, — вяло ответила Терентьева-младшая. — Нет так нет! По ходу дела сориентируюсь. Так, теперь объясняйте, где «жучок» сидит.

— На кухне у них телефонный аппарат в виде алых губок…

— У моей подружки тоже такой телефон дома. Очень прикольно! Правда, себе я бы такой ни за что не купила…

— Я тоже. Рекомендую сделать вид, что тебе надо позвонить по телефону.

Я стала давать Ксюше советы о том, в какой манере лучше разговаривать с Николаем Константиновичем и даже как одеться на встречу с ним. Мои нравоучения явно не нравились Ксюше, она только делала вид, что внимательно слушает меня и запоминает, а сама наверняка выстраивала в уме свою стратегию и тактику общения с Вахрушевым. А я, как и все преподаватели, надеялась, что после моей лекции в ее коротко стриженной симпатичной головке хоть что-нибудь да отложится.

— Ну, я все поняла, — заявила Терентьева-младшая. — С ним надо общаться с глазу на глаз, изолировать куда-нибудь его рыжую Нинель вместе с ее любимым бультерьером, а Николашу прижать к стенке.

Отпрыск Лорда недовольно заскулил. Казалось, он понимает содержание нашего разговора. Я глянула в сторону Шерлока, и на смену моему восхищению его умом немедленно пришло раздражение: посреди комнаты я увидела лужицу. О том, что с появлением в моей квартире щенка возникнут и такие проблемы, я даже не думала. Теперь я уже не сомневалась, что Шерлока надо срочно пристраивать в хорошие руки. Я взяла тряпку и вытерла пол. Ксюша брезгливо посмотрела в мою сторону, и я поняла, что ей собака не нужна. «Но ведь у Ксюши есть друзья и знакомые, — подумала я. — Может, кто-то из них мечтает о бультерьере!» Я спросила ее об этом.

— Я узнаю, — согласилась на мою просьбу Ксюша. — А откуда он у вас?

— Подкидыш, — ответила я.

— А он пока ничего, не слишком страшный… — из вежливости сказала Ксюша и поднялась с кресла.

Вероятно, девушка решила, что все ценные указания от меня получила и ей можно уже уходить, тотчас приступив к делу.

— Погоди, осталось самое главное, — остановила я Ксюшу.

— Что? — удивилась она.

— Тебе нужны документы, подтверждающие, что у тебя есть лицензия на ведение детективной деятельности.

— Но у меня такой лицензии нет, — испугалась Ксения. — Что же мне теперь делать? Разве это обязательно?

— Конечно, обязательно. Но мы с тобой пойдем на хитрость. Это будет единственный обман, на который я позволю тебе пойти. Мы подделаем документы.

Глаза Ксюши засветились от восторга. Я поняла, что любые авантюрные выходки заряжали ее энергией. Как знать, может быть я больше всего надеялась именно на эту черту ее характера, а не на собранный мной скудный компромат на Николая Константиновича Вахрушева! Только признаваться в этом Ксении я не собиралась.

Я копалась в своем шкафчике, но все не могла отыскать чистые бланки с печатями, хотя знала, что мастерски выполненные Димой Авельяновым ценные для меня бумажки еще должны у меня остаться. Однажды мне приходилось вести дело под чужой фамилией, и я попросила Диму отсканировать мои документы: лицензию и удостоверение, подкорректировать там кое-что и распечатать. Авельянов перевыполнил мою просьбу — сделал про запас несколько пустых бланков. Вот их-то я и искала.

— Ага, нашла. У тебя есть дома компьютер?

— Конечно! Как же без него?!

— А у меня нет, как видишь. Значит, потренируешься и забьешь сюда любую фамилию, а здесь напишешь ее от руки и приклеишь свою фотографию. Но слишком уж не обольщайся: после того как сделаешь дело, я у тебя эти бумажки отберу. Сама понимаешь, подделка документов преследуется законом.

— Это мы проходили. Статья триста двадцать седьмая Уголовного кодекса, — блеснула своими познаниями Терентьева.

— Ну вот, теперь все. Если где-то проколешься, я тебя, конечно, вытащу. Сделаешь все «чики-чики», получишь свой первый гонорар.

— Сколько? — не удержалась от вопроса Ксения.

— Ровно столько, сколько я получила за свое первое дело, — неопределенно ответила я, а потом добавила: — Только, пожалуйста, давай без глупостей!

— Хорошо, — не слишком уверенно ответила Терентьева-младшая. — Я постараюсь не подвести вас, Татьяна Александровна.

Глава 13

На душе было неспокойно. Несмотря на то что я провела перед своей единственной ученицей настоящий мастер-класс по ведению переговоров, уверенности в том, что она все сделает как надо, не было. Девочка она со сложным характером, еще не привыкла взвешивать каждый свой поступок и оценивать его последствия. Надо признаться, что лет пять назад я тоже была такой — чрезмерно самоуверенной, импульсивной, обидчивой. Случались у меня и провалы, но тогда имя Татьяны Ивановой не было таким громким. Я училась на собственных ошибках, набиралась опыта… И вот теперь могла передать его кому-то еще. Нет, даже при благоприятном исходе дела я не собиралась больше привлекать Ксюшу к себе в помощницы. Сидеть вот так, в полном неведении о том, как продвигается дело, стало для меня очень тяжелым испытанием.

Лишь забота о моем четвероногом питомце отвлекала меня от изнурительного ожидания исхода дела Вахрушева. Мы сходили с Шерлоком погулять, я купила для него молоко и витамины, поговорила со всеми «собачниками» нашего двора, встретившимися по дороге, о вредных и полезных собачьих привычках… Но полностью отклониться от мыслей о своей ученице и «алиментщике Вахрушеве» не могла.

Вернувшись домой, я включила подслушивающее устройство. Там был записан только один звонок, который сделала Нина Федоровна. Она сообщала какой-то Людмиле Михайловне, что через полчаса приедет за своим щенком. Та просила повременить хотя бы неделю, но Нинель ответила, что должна отдать его в очень надежные руки именно сегодня.