Амазонки
Шрифт:
— Как я могу...
— Священная и Антогора сживут со свету тебя и меня... Поверь мне — я знаю, что говорю.
— Но я уже... сказала царице...
— Вас никто не слышал. Откажись, если хочешь, чтобы мы были живы. Лоту уже не вернуть... Подумай, о себе и обо мне. Обещаешь?
— Я всегда слушала тебя...
— Вот и хорошо. Сейчас я посмотрю твою рану... Видишь, она не опасная. Чокея несет воду, сейчас мы омоем твою царапину, смажем снадобьем, и все будет хорошо.
Гелона приняла от Чокеи кувшин с водой, привычными к лечению руками омыла рану, смазала ее, туго перевязала. Затем принялась помогать второй амазонке. Закончив перевязку, сказала Чокее:
— Я здесь не была. Делай что надо.
Чокея вышла во двор, около нее появилась амазонка.
— Позови сюда всех.
Когда около хижины собралась вся свита царицы, Чокея сказала:
— К нам приехала ясновидящая. Поприветствуйте ее.
Амазонки молча выбросили вперед руки.
— Она приехала лечить раненых. Но басилевса приказала мне не допускать к раненым никого. И да простят мне боги и ты, ясновидящая, я вынуждена задержать тебя. Я велю убить всякого, кто попытается придти на помощь Гелоне. Делайте.
Амазонки окружили Гелону и отвели в соседнюю хижину.
Чокея спустилась к раненым…
Совет Шести собрался только через пять дней. Раненая амазонка умерла по пути в город. Беата была очень слаба, чтобы давать показания Совету. Теперь от ее слов зависела судьба и царицы, и Антогоры. Годейра спокойно и уверенно ждала Совета. Она верила, что нанесет Атоссе такой удар, от которого она долго не оправится. Только Чокея понимала, что над царицей сгущаются тучи беды и она, Чокея, повинна в этом.
День Совета выдался хмурым, всю ночь бушевала гроза, она утихла только под утро. Над городом плыли низкие, тяжелые облака. Площадь перед храмом заполнили амазонки, все ждали чего?то необычного — давно не бывало такого, чтобы Совет проходил при народе.
На верхней ступеньке лестницы, что вела к храму, поставлены шесть кресел. Пять из них заняли Атосса, царица, Пелида, Гелона и Антогора. Шестое кресло пустует — полемархи в городе нет.
— Сегодняшний Совет мы созвали по просьбе Годейры—царицы нашей, паномархи и басилевсы, —начала говорить Атосса. —Она хочет сообщить нам нечто важное и нетерпящее никакого отлагательства. Послушаем ее.
Годейра поднялась с кресла, вышла на край возвышения, спокойная и решительная. Она подняла руку, требуя тишины:
— Дочери Арея и Ипполиты! К вам обращаюсь я, к вашим сердцам, к вашему разуму. Кодомарха Антогора обвинила полемарху Лоту в тяжком грехе. Она заявила, что Лота нарушила закон агапевессы и отпустила мужчину по имени Ликоп. Будто бы стало известно, что этот презренный скот живет в селении Тай и сеет грязные слухи о святых заветах великой богини. Священный Совет решил послать в это селение сотню, чтобы найти истину. С сотней пошла кодомарха Антогора и Лота. Никакого Ликопа там не нашли. Люди селения рассказали, что такого человека у них нет и не было. Что же сделала кодомарха? Она убила Лоту на глазах лучницы Беаты и мечницы Грионы. Чтобы скрыть это гнусное убийство, она в пути приказала умертвить несчастных, и только случай спас Беату. Гриона же погибла. Я обвиняю кодомарху Антогору в великом преступлении и требую предать ее верховному суду Фермоскиры.
Площадь возмущенно загудела. О том, что сказала царица, знали немногие.
— Теперь ты говори, кодомарха, —Атосса кивнула головой в сторону Антогоры. —Я только хочу добавить, что царица обвиняет не только кодомарху. Она сказала, что Лота убита по моему приказу.
Антогора встала на место царицы:
— Я же со своей стороны обвиняю паномарху Годейру в кощунственной лжи на Священную, на меня и на лучницу Беату. Да, Лота нарушила заветы Ипполиты, это святая правда. Пастухи селения Тай, мальчик и старик по имени Эноха сказали нам, что Ликоп живет среди них и поносит наши законы и обычаи. Мало того, я сама видела этого презренного. Это он заколол Лоту на моих глазах и поплатился за это смертью. Я подробно рассказала об этом Священному Совету. Добавлю, что Лота предупредила мужчин селения о налете и Беата, как и Гриона, стали жертвой ее предательства. И мы...
— Хватит! — воскликнула Годейра. — Я прошу допросить Беагу.
— Привести, — коротко приказала Священная.
Беата встала перед площадью, низко опустив голову. Она еле держалась на ногах, около нее стояли две храмовых.
— Скажи нам, Беата, — спросила царица, — ты видела, как кодомарха поразила Лоту копьем?
— Нет, Великая. Мы с Грионой... в то время... уже были ранены.
— Но там, в хижине, ты мне говорила! —воскликнула пораженная Годейра.
— Я была... в бреду, Великая, могла и... — Беата пошатнулась, ее подхватили под руки храмовые.
— Мы не прощаем ложь простым мечницам. Но если сама царица...
— Подожди, Антогора, — резко перебила ее Атосса. — Может быть, паномарха найдет еще свидетелей?
— Найду. Приведите Рутулу.
— Голос рабыни не много значит, но если у тебя, достопочтенная царица, более нет никого, то мы готовы выслушать и Рутулу. Приведите.
Встревоженная Чокея подошла к царице, зашептала на ухо. Годейра побледнела, в ее глазах мелькнул сначала испуг, затем гнев:
— Что же творится в нашем царстве, люди? — крикнула она. — Рутулы уже нет в живых. Ее убили. И это сделала ты, Священная!
Ни один мускул не шевельнулся на лице Атоссы. Только чуть побагровел шрам над бровью. Она поднялась, медленно подошла к царице и, не глядя на нее, встала рядом. Заговорила не спеша, только в голосе, обычно глухом, зазвучали твердые нотки:
— Страшную, чудовищную ложь вынесла на агору царица Фермоскиры. Эта ложь вызвала другую, еще более ужасную. И я отмету сначала ее. Знайте, дочери Фермоскиры, рабыня Рутула была заключена под стражу самой Годейрой в ее дворце. И никто, кроме царицы, не мог проникнуть туда. И если рабыни нет в живых, то только царица виновата в этом. — Атосса повернула голову к Годейре, спросила: —Может быть, в темнице сломаны замки? Может, убита стража? Говори.
— Я сама только сейчас узнала об этом. Пусть скажет Чокея.
— Замки целы, стража жива. К Рутуле никто не входил, и все?таки, она мертва.
— Может, воля богов свершилась над нею? — громко спросила Атосса, обращаясь уже не к царице, а к толпе. — Может, они убрали лжесвидетельницу, чтобы восторжествовала правда? Истина есть — Лота свершила кощунственный грех. Многие видели, как мужчина, да будет проклято его имя во веки веков, убил ее. Значит, он был жив, хотя Годейра клятвенно заверяла Священный Совет, что сама видела, как Лота бросила мертвое тело в озеро. Нам стоит спросить тебя: а сама царица убила ли своего трутня, как повелевает завет? Не вместе ли с Лотой свершили они черное дело греха? Мы вопрошали богов, и боги ответили нам: да, вместе. И еще сказали нам боги: все деяния царицы, направленные против храма великой богини, против ее заветов, сплелись в одну греховную цепь. Эта цепь порвалась минувшей ночью и больно ударила одним концом меня, другим — царицу Годейру. Разгневанная и суровая явилась в сновидении великая богиня Ипполита. Ее слова настолько жестоки и страшны, что я не смогу повторить их вам; Пусть ясновидящая Гелона расскажет вам об этом сновидении.