Амазонки
Шрифт:
— У нас мало времени, — сказала Ферида, когда женщины сошлись за большим камнем. — Говори ты первая, Лика.
— Я была в Гноссе, — Лика, высокая, похожая на мужчину метека, выступила вперед. — Рыбачки, все как одна, готовы пойти за тобой и Мелетой, если...
— Не так громко, Лика. Не забывай, слепые хорошо слышат и в бурю.
— Если и другие метеки пойдут с нами, то к рыбачкам присоединятся и виноградари.
— А как ты думаешь, метеки с виноградников пойдут? Они же вольноотпущенные.
— Это только так считается. Они, как и рабыни, под пятой гоплиток. И если мы сумеем перебить охрану, они сделают то же. Я уверена.
— Говори ты, Аноха.
Аноха, молодая, совсем еще девочка, загорелая до черноты, заговорила торопливо:
— Я из Лампиды. Пастушки только и ждут, чтобы подняться на жирных. Они верят в успех нашего дела. Такого еще не было в Фермоскире, чтобы за рабынь встали такие уважаемые люди — благородная педотриба и дочь полемархи Лоты.
— Ты им сказала, что они могут погибнуть?
— Сказала. Они говорят: все равно мы едохнем здесь. Нам нечего терять,
— Говори ты, Енарея.
— Мне не удалось поговорить ни с кем. Меня заметила охрана, и я еле скрылась. Но я думаю, все каменоломни восстанут.
— Что ты скажешь, Кинея?
— Ты посылала меня в Леагры. Там я видела Гелону и с нею храмовых амазонок.
— Вот как? Леагры принадлежат царице. Что там делает храмовая?
— Не знаю. Будто бы там хотят строить храм. Гелона приехала выбирать место.
— У тебя есть верные люди в Леаграх? Ты велела следить им за этой змеей?
— Велела. Если что — нам донесут. И еще хочу сказать...
— Подожди, Кинея. Я слышу стук весел.
— Что ты, Ферида? Кто осмелится выйти в море в такую погоду, — сказала Лика, вглядываясь в волны.
— Ты не туда смотришь, моя девочка. Погляди на реку. По Фермодонту кто?то плывет.
— Тогда нам нужно уходить. Если заметят...
— Верно, Аноха. Расходитесь, а я останусь. Мне можно ходить всюду и в любое время. Идите.
Когда женщины разошлись, Ферида пошла к берегу реки.
Говорят, от любви до ненависти — один шаг. От ненависти до любви — тоже. Мелета сама не понимала, за что она так сильно полюбила молодого охотника. Может быть, за то, что Арам горячо предложил ей помощь в вызволении Фериды. Или за то, что искусен в охоте, — пока Мелета жила у родителей, они ходили с Арамом и на лису, и на зайца, и на оленя. Девушка хоть и вышучивала все время парня, но не переставала им восхищаться. Даже за то, что он пытался угнать ее лошадей, она мысленно хвалила Арама. Она понимала: чтобы спасти друзей, он рисковал жизнью. А может, Арам покорил ее нежностью? Кто знает? В Фермоскире Мелета видела только зло и жестокость, нежность там презиралась. Но как прожить женскому сердцу без нежности?
Хети шутил над Арамом:
— Эх ты, как заарканила она тебя, так и бегаешь за ней, как на веревочке.
Вечерами они все вместе обдумывали поход, днем коптили мясо и рыбу в дорогу, сушили сухари, готовили одежду, обувь и оружие. Было решено идти вчетвером.
Чокея знала в горах, чуть ли не в середине басилейи, старые заброшенные каменоломни. Там было столько нор, ходов и выработок, что можно было спрятать добрую сотню человек. Сюда они добирались более недели. Ехали ночами осторожно и, слава богам, добрались благополучно.
Арам и Хети остались тут, Мелета и Чокея в одну из ненастных ночей отправились IB условленное место за Феридой.
Большой летний поход закончился. Нельзя сказать, что он был удачным. В первой же стычке с фарнаками ранили Антогору. Рана была неопасной, однако кодомарха, зная желание Атоссы прославить свою воспитанницу, передала все храмовое войско под руку юной Агнессы. Она надеялась, что старые, опытные сотенные помогут ей в набегах. Атосса, получив об этом известие, согласилась с кодомархой и отозвала ее в город. Риск, как казалось ей, был невелик, но если Агнесса проведет поход хорошо, ее сразу можно будет сделать кодомархой.
Но самоуверенная и строптивая Агнесса, чтобы насладиться властью, ей данной, стала поступать наперекор советам сотенных, и вскоре ее постигла неудача. Мужчины одного большого фарнакского селения неожиданно налетели на войско Агнессы сзади, девчонка растерялась, отразить нападение не сумела, и сотни понесли большие потери.
Узнав об этом, Атосса не на шутку перепугалась и велела вести храмовых на соединение с царскими и дальше воевать вместе под рукой полемархи Беаты. Храмовые и царские возвратились в город вместе. Трофеев было мало, однако пленниц амазонки привели достаточно.
Докладывая Совету Шести о походе, полемарха Беата рассказала о потере Мелеты.
— Почему в поход допущена была Чокея? — спросила Атосса. — Она не амазонка.
— Мы давно забыли об этом. Чокея была стремянной у Лоты.
— Почему вы послали на поиски беглянок только на третий день?
— Они не убежали. Они заблудились. Они шли в боковом охранении сотни, а оно не меняется до ночлега. Сотенная Кадмея искала Мелету сразу же, а на вторые сутки поиски начала я.
— Чем они окончились?
— Мы не нашли Мелету и Чокею. Далее поход задерживать было нельзя. Мы решили, что Мелета возвратится в город.
— Как ты думаешь, что с ними случилось?
— Я думаю, они погибли. Прошло более месяца, если бы они были живы, возвратились бы.
— Видно, свершилась воля богов, — сказала Атосса. — За предательство матери расплатилась дочь. Вырвем ее из памяти, Фермоскиры.
После Совета Атосса позвала Антогору:
— Поезжай в Леагры. Скажи Гелоне, чтобы неотступно следила за Феридой. Скоро там появится Мелета. Помоги ясновидящей поймать ее.