Америка против России. Агония финансовой пирамиды ФРС. Рэкет и экспроприации Вашингтонского обкома
Шрифт:
Кто-то должен первым решиться на привязку национальной денежной единицы к золоту, а дальше процесс пойдет веселее. Кандидатом №91 клан Ротшильдов определил Китай. Его Ротшильды усердно обхаживали, ему они создавали «режим наибольшего благоприятствования» в деле накопления первоначального запаса золота, ему они намекали на особую роль Китая и юаня в мире. Но руководству Китая золотой запас нужен (как стратегический резерв), а вот золотой юань — нет [62] . Юань и без золотого обеспечения уверенно завоевывает прочные позиции в международных расчетах. Со многими странами, в том числе с Японией, Россией, Бразилией Китай заключил соглашения об использовании национальных валют во взаимной торговле. Между Китаем и другими странами заключены соглашения о «валютных свопах» (обмене национальных валют) для обеспечения взаимных расчетов без использования доллара США и евро. Такое соглашение с Народным Банком Китая заключил даже Банк Англии. Переговоры о валютных свопах с НБК в настоящее время ведут также центральные банки Франции и Швейцарии. Иран поставляет свою нефть в Китай, принимая за это китайскую валюту и затем используя ее для закупок товаров в «поднебесной». Таким образом, замена доллара на юань (а также другие национальные валюты) позволяет государствам-изгоям успешно обходить санкции, организуемые
62
Там же.
63
China offers next step in removing dollar from reserve currency status // August 5, 2013 .
Но вернемся к публикации Я. Юдонга. Она вызвала определенный ажиотаж в финансовом мире. Является ли она сигналом к возможному изменению валютно-финансовой политики Китая и ее подчинению планам клана Ротшильдов? Или же это пример того, что в Китае ослабевает вертикаль партийно-государственной власти и отдельные чиновники могут в своих высказываниях столь смело отклоняться от «линии партии»?
Американский капитализм: экспроприации как способ выживания
Председатель Комитета по финансам Сената США демократ Макс Бокус в ноябре 2013 года предложил ввести единовременный налог на капитал корпораций. К сожалению, данное событие оказалось почти незамеченным. Между тем, оно логично вписывается в те тенденции, которые ярко стали проявляться в мире после финансового кризиса 2008–2009 гг.
Впрочем, в неявном виде эти тенденции наблюдаются в капиталистическом мире уже на протяжении, по крайней мере, последнего столетия. О них писали и говорили еще классики марксизма-ленинизма. «Капитал» Карла Маркса, по сути, сводится к одному: доказательству исторической обреченности капитализма. Для пущей убедительности он даже сформулировал закон-тенденцию понижения нормы прибыли. В какой-то момент времени, отмечает Маркс, эта норма (доходность капитала) упадет до нуля, и капитализм самоуничтожится. Уже сегодня, в банковском мире мы видим интересную ситуацию: как по кредитным, так и депозитным операциям банков многих стран процентные ставки близки к нулю, а с учетом обесценения денег эти ставки даже приобретают отрицательные значения [64] . Одно из самых простых и лаконичных определений капитала таково: самовозрастающая стоимость. В первую очередь самовозрастающей стоимостью является банковский капитал, который прирастает за счет ссудного процента. Торговый и промышленный капиталы занимают подчиненное место по отношению к банковскому (денежному) капиталу, в конечном счете, они обеспечивают самовозрастание именно банковского капитала. Банковский капитал, ядро современного капитализма, в начале XXI века перестал быть «самовозрастающей стоимостью». Механизм создания денег «из воздуха» на основе «неполного (частичного) резервирования банковских обязательств» почти перестал работать [65] .
64
В. Ю. Катасонов. Мировая банковская система при смерти // Сайт «Фонд стратегической культуры», 20.03.2013.
65
Подробнее см.: В. Ю. Катасонов. О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Хрестоматия современных проблем «денежной цивилизации». Книги 1 и 2. — М.: НИИ школьных технологий, 2012.
Одним из признаков обреченности капитализма стало то, что плутократия (капиталистическая элита) решила пожертвовать священным принципом неприкосновенности частной собственности и капитала. Фактически змея-паразит начала поедать свой хвост.
Ярким выражением этой новой тенденции стали события на Кипре в марте нынешнего года, где была произведена операция по конфискации банковских депозитов. Вскоре этот опыт был легализован уже в масштабах всего Европейского союза. Брюссель в июне принял директиву, согласно которой для спасения банков могут использоваться денежные средства клиентов, размещенные на депозитных счетах [66] . Европейский капитализм стал активно рубить тот сук, на котором он сидел на протяжении нескольких веков. Впрочем, по мнению некоторых наблюдателей, в этом нет ничего удивительного, т. к. социалистическая «зараза» уже давно гуляет по Европе. Почему-то принято считать, что до Америки «ересь» «банковских конфискаций» не дошла.
66
См.: В. Ю. Катасонов. Конфискация банковских депозитов как глобальная перспектива. // Сайт «Фонд стратегической культуры», 03.06.2013.
Власти Америки весной этого года «закрыли глаза» на события, связанные с банковскими конфискациями на Кипре. Не поддержали и не осудили. Впрочем, по отдельным высказываниям американских политиков и экономистов можно было понять, что Вашингтон присматривается к европейскому опыту. Вашингтон пока сказал «А», но еще не произнес «Б». Что я имею в виду? И «народные избранники» на Капитолийском холме, и хозяин Белого дома, и чиновники правительственных ведомств в один голос заявляют, что банкам в дальнейшем не стоит рассчитывать на помощь из государственной казны. Во время кризиса 2008–2009 гг., по самым скромным оценкам, за счет налогоплательщиков банки США получили не менее 1 трлн. долл. Сегодня бюджетные проблемы Америки резко обострились. Об этом, между прочим, свидетельствует и бюджетный кризис первой половины октября с. г. И в то же время никто не отменил действовавший до сих пор на Уолл-стрит принцип «Too Big to Die» («Слишком
Существует видимость, что Америка более трепетно относится к институту частной собственности, чем Европа. Но это не так. Если Европа еще только планирует заняться «банковскими конфискациями», но Америка давно их уже практикует. Под видом разного рода экономических санкций в отношении всяких «неправильных» (с точки зрения Вашингтона) стран. Конечно, экономические санкции Вашингтона преследуют, прежде всего, политические цели. Но, представляется, что для дяди Сэма санкции уже превращаются в бизнес. Речь идет о «замораживании» в американских банках средств физических и юридических лиц других стран. Примеров более чем достаточно. Из старых примеров можно привести экономические санкции Вашингтона против Кубы. Из свежих примеров — против Ливии, Сирии, Ирана. Формально речь идет не о конфискации, а о «замораживании» или «аресте» средств на банковских счетах. Но, во-первых, «замороженные» деньги — это, по сути, безотзывный депозит. Такой депозит — подарок для любого банка, он повышает устойчивость кредитной организации, позволяет наращивать активы. Во-вторых, даже после «размораживания» совсем не факт, что деньги с депозита возвращаются их законным собственникам. Достаточно вспомнить историю с Ливией. Только золотовалютные резервы ЦБ и суверенного фонда Ливии, размещенные за пределами страны, оценивались по состоянию на 2011 год в 150 млрд. долл. Вашингтон добился «замораживания» валютных резервов Ливии в банках США и других стран Запада. При этом обещал, что после падения «преступного» режима Каддафи «деньги будут возвращены народу». Война закончилась, однако деньги не были возвращены народу. За счет «размороженных» средств Вашингтон стал «возмещать» свои военные расходы по насаждению «демократии» в Ливии.
О «налоге на капитал» почти ничего не слышали даже те, кто всю жизнь занимаются экономикой. В условиях капитализма этот налог — полный нонсенс. Такой налог противоречит букве и духу капитализма. Понимая несовместимость налога на капитал и капиталистического строя, никому из представителей истеблишмента Запада и в голову не приходило вводить такой налог.
Но все-таки иногда об этом налоге вспоминали даже самые последовательные защитники капитализма. Примеры этого можно найти в работе известного американского экономиста, профессора университета Беркли Барри Эйченгрина «Теория и практика налогообложения капитала», которая была написана в начале 1990-х годов [67] . Она содержит анализ отдельных попыток в двадцатом веке введения налогов на банковские вклады и капитал (capital levy). Каковы результаты этого анализа? Во-первых, таких попыток было очень немного. Во-вторых, речь всегда шла о единовременном, а не постоянно действующем налоге. В-третьих, далеко не все попытки завершались практическим введением налога. В-четвертых, почти все попытки имели место в Европе.
67
Barry Eichengreen. The Capital Levy in Theory and Practice. University of California, Berkeley — Department of Economics; National Bureau of Economic Research (NBER); Centre for Economic Policy Research (CEPR) // NBER Working Paper No. w3096 October 1991 id=980223).
Почти все случаи, как отмечает американский экономист, относятся к периоду первых лет после окончания первой мировой войны, когда экономики европейских стран находились в состоянии полной разрухи, а государственная казна была пуста. Каждый раз введение налога сопровождалось дискуссией: что хуже — тяжелейшие долговые проблемы и «дыры» в бюджете или конфискация части капитала граждан. Всегда возникал конфликт между экономической целесообразностью и долгосрочными разрушительными последствиями нарушения краеугольного догмата капитализма о неприкосновенности частной собственности. Затяжки в дискуссиях приводили к тому, что в условиях высокой инфляции реальная величина налога оказывалась крайне незначительной. Кроме того, владельцы ликвидного имущества успевали вывести его за пределы страны, увести в «тень» или спрятать. Наконец, возникали и чисто «технические» вопросы, связанные со сложностью оценки капитала. Впрочем, чаще все кончалось дискуссиями, налог не вводился. Так было, в частности, в Германии, Венгрии, Франции, Британии. Известный английский экономист Джон М. Кейнс сначала был активным сторонником введения налога на капитал, но глубоко разобравшись в вопросе, перешел в стан противников налога. В какой-то мере налог удалось провести лишь в Италии, Чехословакии и Австрии, но его фискальный эффект был крайне не велик.
Почему-то в упоминавшемся выше исследовании американский профессор Барри Эйченгрин забыл сказать о том, что «налог на капитал» применялся не только в Европе, но и в Америке. Я имею в виду ту операцию, которую провели правящие круги США в разгар экономического кризиса 1930-х годов. Только ее не называли «налогом на капитал». После прихода в Белый дом президента Франклина Рузвельта одним из первых его громких решений был указ № 6102 об обязательной сдаче золота в государственную казну. Указ вступил в силу 5 апреля 1933 г. Все находившиеся на территории США физические и юридические лица были обязаны до 1 мая 1933 г. обменять золото (в виде монет и слитков) на бумажные деньги по цене 20,66 долл, за тройскую унцию. Обмен мог производиться в любом банке на территории США, имеющем право осуществлять операции с металлом. На выполнение указа отводилось немного более трех недель. Нарушителям грозили 10-летнее тюремное заключение и штраф 10.000 долл, (по тогдашним меркам — целое состояние).
В следующем, 1934 году Рузвельт подписал закон о золотом резерве государства: он предусматривал конфискацию золота у банков, которые в обмен получали золотые сертификаты. При этом обратный обмен сертификатов на металл был запрещен. В 1934 году цена золота была поднята до 35 долл, за унцию. Поэтому можно говорить не о покупке государством золота по «справедливой» цене, а именно о конфискации, на которой государство очень хорошо заработало. Кстати, на этом заработали также банки Уолл-стрит, которые имели доступ к инсайдерской информации и заблаговременно вывели свое золото за пределы США. Спустя 4 года всё отобранное государством золото было торжественно свезено в специально построенное хранилище Форт-Нокс в штате Кентукки. Между прочим, упомянутый закон действовал более четырех десятилетий и был отменен лишь в 1974 году.