Американский психопат

Эллис Брет Истон

На мне двухпуговичный шерстяной костюм с брюками в складку от Luciano Soprani, хлопчатобумажная рубашка от Brooks Brothers и шелковый галстук от Armani. Макдермотт в шерстяном костюме от Lubium с льняным платочком в кармашке от Ashear Bros, хлопчатобумажной рубашке от Ralph Lauren и шелковом галстуке от Christian Dior. Он собирается бросить монетку, которая должна решить, кто из нас отправится вниз за Боливийским Живительным Порошком. Дело в том, что никто из нас не хочет сидеть с этими девушками, потому что, хотя мы, возможно, не против выебать их, но не хотим, или даже, как выяснилось, не можем разговаривать

с ними, — им просто нечего сказать, то есть, я знаю, что не стоит этому удивляться, и все же это как-то обескураживает. Тейлор сидит, но глаза его закрыты, а рот слегка приоткрыт, и хотя сперва мы с Макдермоттом думали, что Тейлор притворяется в знак протеста против неспособности девушек поддержать разговор, потом до нас дошло, что он действительно пьян в зюзю (он почти лыка не вязал после трех сакэ, которые проглотил в «Vivids»). Ни одна из девушек не обращает на это внимания, за исключением, может быть, сидящей рядом с ним Либби, но и это сомнительно, весьма сомнительно.

— Орел, орел, орел, — бормочу я.

Макдермотт побрасывает монетку.

— Решка, решка, решка, — заклинает он, а потом прихлопывает рукой приземлившуюся на салфетку монету.

— Орел, орел, орел, — молюсь я.

Он поднимает кисть.

— Решка, — восклицает он, глядя на меня.

Я долго смотрю на монету, и потом прошу его:

— Давай еще раз.

— Пока, — говорит он, смотрит на девушек, перед тем как подняться, потом снова на меня, закатывает глаза, качает головой.

— Слушай, — напоминает он мне, — я хочу еще один мартини. С «Абсолютом». Двойной. Без оливки.

— Давай скорее, — кричу я ему вслед, и, глядя, как он машет мне с лестницы, вполголоса произношу. — Мудак ебаный.

Поворачиваюсь обратно. За соседним столиком — симпатичные европейские дуры, подозрительно напоминающие бразильских трансвеститов, гогочут хором.

Посмотрим, что мне предстоит. В субботу вечером вместе с Джеффом Хардингом и Леонардом Девисом я иду на игру в «Metz». В воскресенье возьму в видеопрокате «Рембо». В понедельник привезут новый тренажер Lifecycle… Я молча смотрю на моделей, смертельно долго, несколько минут, потом замечаю, что кто-то заказал ломтики папайи и тарелку спаржи, но оба блюда остались нетронутыми. Дейзи пристально смотрит на меня, прицеливается и выпускает сигаретный дым мне в голову. Дым плывет по моим волосам, не попадая в глаза, защищенные очками Oliver Peoples без диоптрий в оправе красного дерева, которые я не снимал почти весь вечер. Либби, у которой «джет лаг», пытается понять, как развернуть салфетку. Как ни странно, я не так уж разочарован: все могло быть хуже. В конце концов, эти девушки могли быть англичанками. Мы могли пить… чай.

— Итак! — хлопаю я в ладоши, стараясь выглядеть энергичным. — Здорово было сегодня, правда?

— А где Грег? — Либби заметила отсутствие Макдермотта.

— Там внизу Горбачев, — говорю я ей. — Макдермотт, то есть Грег сегодня подписывает с ним договор о мире, между Соединенными Штатами и Россией.

Я замолкаю, пытаясь оценить ее реакцию, потом добавляю:

— Макдермотт один из тех, кто стоит за гласностью, понимаешь?

— Ну — да, — кивает она, ее голос невероятно бесцветный. — Только он говорил мне, что занимается слиянием предприятий и… аквасессиями.

Я смотрю на все еще спящего Тейлора, оттягиваю и отпускаю одну из его подтяжек — никакой реакции, он даже не шевелится. Поворачиваюсь обратно к Либби:

— Ты смущена, нет?

— Нет, — пожимает она плечами. — Вовсе нет.

— Горбачева нет внизу, — неожиданно произносит Керон.

— Ты что, соврал? — с улыбкой спрашивает Дейзи.

Я думаю: «О господи».

— Ага. Керон права. Горбачева нет внизу. Он в «Туннеле». Прощу прощения. Эй, девушка!

Я цепляюсь за проходящую мимо симпатичную официантку, одетую в темно-синее короткое платье от Bill Blass с шелковыми кружевными манжетками.

— Мне J&B со льдом и разделочный нож или что-нибудь острое из кухни. Девушки, а вам?

Они молчат. Официантка смотрит на Тейлора. Я тоже обращаю свой взгляд на него, потом на официантку, снова на Тейлора.

— Принесите ему грейпфрутовый шербет, ну и виски, ладно?

Официантка продолжает молча смотреть на него.

— Алло, милая? — машу я рукой перед ее лицом. — J&B? Со льдом? — четко выговариваю я каждое слово, пытаясь перекричать джаз-банд, играющий превосходную версию «Take five».

Наконец она кивает.

— И принесите им, — показываю я на девушек, — что они там пили. — Дюшес? Вино с водой?

— Нет, — говорит Либби. — Это шампанское, — показывает она на стакан, а потом обращается к Керон. — Верно?

— Наверное, — пожимает плечами Керон.

— Шампанское, — повторяю я официантке. — С… персиковым шнапсом. Понятно?

Официантка кивает, что-то записывает, отходит, я смотрю на ее зад, потом поворачиваюсь обратно к моделям, пристально разглядываю каждую, пытаясь заметить знак, предательскую тень, проскользнувшую по лицам, какой-нибудь жест, который выдаст, что они лишь притворяются роботами, но в «Nell's» довольно темно — я выдаю желаемое за действительное. Мне остается только хлопнуть в ладоши и глубоко вдохнуть:

— Итак! Здорово было сегодня, да?

— Мне нужна новая шубка, — вздыхает Либби, глядя в свой стакан с шампанским.

— Длинная или до лодыжки? — спрашивает Дейзи все тем же бесцветным голосом.

— Боа? — предлагает Керон.

— Или длинная или… — Либби замолкает и сосредоточенно думает минуту. — Я видела такую короткую пелерину…

— Но норка, да? — спрашивает Дейзи. — Наверняка норка.

— О да. Норка, — отвечает Либби.

— Эй, Тейлор, — шепчу я, пихая его в бок. — Проснись. Они разговаривают. Ты должен это видеть.

— Да, но какая? — заводится Керон.

— А вам не кажется, что норка слишком… пушистая? — спрашивает Дейзи.

— Да, норка бывает очень пушистая, — на этот раз Либби.

— Серебристая лиса — это очень модно, — бубнит Дейзи.

— И бежевые тона тоже, — выдает Либби.

— А что бывает в бежевых тонах? — спрашивает кто-то.

— Рысь, шиншилла, горностай, бобер.

— Привет, — просыпается, моргая, Тейлор. — Я здесь.

— Спи дальше, Тейлор, — вздыхаю я.

— А где мистер Макдермотт? — потягивается он.

— Где-то внизу бродит. Ищет кокс, — пожимаю я плечами.

— Серебристая лиса — очень модно, — произносит одна из них.

— Енот. Хорек. Белка. Ондатра. Монгольская овца.

— Мне это снится? — спрашивает меня Тейлор. — Или они действительно беседуют?

— Наверное, можно это и так назвать, — вздрагиваю я, — тс-с-с. Ты слушай. Это вдохновляет.

В ресторане-суши Макдермотт, совсем расстроенный, спросил девушек, знают ли она, как называются девять планет солнечной системы. Либби с Керон назвали Луну. Дейзи не знала наверняка, но упомянула… комету. Она думала, что комета — это планета. Ошеломленные, Макдермотт, Тейлор и я заверили ее, что так оно и есть.