Американский психопат
Шрифт:
— Где ты был сегодня вечером? — спрашивает она. — Я думала, мы поужинаем вместе. Я думала, у нас столик заказан в «Raw Space».
— Нет, Эвелин, — вздыхаю я и вдруг понимаю, что очень устал. — Мы не собирались ужинать вместе. С чего ты взяла?
— Я думала, у меня так записано, — ноет она. — Моя секретарша записывала.
— Ну, кто-то из вас ошибся, — говорю я, перематывая кассету с пульта. — «Raw Space»? Господи. Ты… совсем с ума сошла.
— Дорогой, — говорит она недовольным тоном. — Где ты был сегодня вечером? Надеюсь,
— О Господи, — я начинаю стонать. — Мне надо было взять видеокассеты. То есть, мне надо было вернуть видеокассеты.
— А чем еще ты занимался? — спрашивает она все еще обиженно.
— Ну, случайно встретился с Артуром Кристалом и Китти Мартин, — говорю я. — Они возвращались из «Кафе Люксембург».
— Правда? — ей тут же становится интересно. — А в чем была Китти?
— В бальном платье с открытыми плечами, бархатным лифом и кружевной юбкой с цветами от Laura Marokalos, по-моему.
— А Артур?
— В том же самом.
— О, мистер Бэйтмен, — она хихикает. — Мне нравится ваше чувство юмора.
— Слушай, уже поздно. Я устал, — я делаю вид, что зеваю.
— Я тебя разбудила? — с тревогой в голосе спрашивает она. — Надеюсь, я тебя не разбудила?
— Да, — говорю. — Разбудила. Но я взял трубку, так что сам виноват.
— Поужинаем вместе, дорогой? Может, завтра? — спрашивает она, явно ожидая положительного ответа.
— Завтра я не могу. Работа.
— Ты ведь почти хозяин этой чертовой компании, — стонет она. — Какая работа? Чем ты занимаешься? Я не понимаю.
— Эвелин, — вздыхаю я. — Пожалуйста.
— О, Патрик, давай поедем куда-нибудь этим летом, — тоскливым голосом говорит она. — Давай поедем в Эдгартаун или в Хемптонс.
— Может быть, — говорю я. — Очень может быть.
PAUL SMITH
Я стою в магазине Paul Smith и разговариваю с Нэнси и Чарльзом Гамильтонами и с их двухлетней дочерью Гленн. На Чарльзе — четырехпуговичный двубортный льняной костюм от Redaelli, хлопчатобумажная черная рубашка от Ascot Chang, узорчатый шелковый галстук от Eugenio Venanzi и кожаные туфли от Brooks Brothers. На Нэнси — шелковая блузка с перламутровыми пуговицами, шелковая шифоновая юбка от Valentino и серебряные сережки от Reena Pachochi. На мне — шестипуговичный двубортный шерстяной костюм в тонкую полоску и шелковый галстук с узором, и то, и другое — от Louis, Boston, а также шелковая рубашка от Luciano Barbera. На Гленн — шелковый комбинезон от Armani, на голове у нее маленькая кепочка. Пока Чарльз рассчитывается с продавщицей, я играю с девочкой, сидящей на руках у Нэнси: протягиваю ей мою платиновую карточку American Express, она пытается ее схватить, а я качаю головой и говорю с ней тоненьким детским голосом, держа ее за подбородок и помахивая карточкой у нее перед лицом:
— Да, я абсолютно невменяемый психопат-убийца, о да, я такой, я люблю убивать людей, да, дорогая, да, мой маленький сладенький пирожок, я такой…
После офиса я играл в сквош с Рики Хендриксом, а потом мы выпили в «Флейтах» со Стивеном Дженкинсом; а в восемь вечера мы с Бонни Эббот ужинаем в «Pooncakes», новом ресторане Бишопа Салливана на Гремерси-парк. В сегодняшнем Шоу Патти Винтерс речь шла о людях, переживших концентрационные лагеря. Я достаю свой карманный телевизор Sony (FD-270) с черно-белым миниэкраном, диагональ 2,7 дюйма, он весит всего тринадцать унций, и протягиваю его Гленн. Нэнси спрашивает:
— Ты пробовал селедочную икру в «Rafaeli's»? Как тебе? — На улице еще не совсем стемнело, но сумерки уже сгущаются.
— Великолепно, — говорю я, радостно глядя на Гленн.
Чарльз подписывает чек, убирает в бумажник свою золотую карточку American Express, оборачивается ко мне и видит кого-то у меня за плечом.
— Привет, Луис, — говорит Чарльз, улыбаясь.
Я оборачиваюсь.
— Привет, Чарльз. Привет, Нэнси. — Луис Керрутерс целует Нэнси в щеку и жмет руку девочке. — Приветик, Гленн. Какая ты стала большая!
— Привет, Луис, познакомься. Это Роберт Чан… — начинает Чарльз.
— Пат Бэйтмен, — говорю я, убирая телевизор обратно в карман. — Не надо. Мы уже знакомы.
— Прошу прощения. Точно, Пат Бэйтмен, — говорит Чарльз. На Луисе — костюм из шерстяного крепа, хлопчатобумажная поплиновая рубашка и шелковый галстук, все — от Ralph Lauren. Его волосы зачесаны назад, как и у Чарльза, как и у меня, и он носит очки в оправе из красного дерева от Oliver Peoples. Мои-то, по крайней мере, без диоптрий.
— Привет-привет, — говорю я, пожимая Луису руку. Его рукопожатие крепкое и в то же время чудовищно чувственное. — Простите, мне надо выбрать галстук. — Я машу рукой малышке Гленн и иду выбирать галстук в соседний зал, по дороге вытерев руку о двухсотдолларовое полотенце, которое висит на мраморном крюке.
Вскоре входит Луис и прислоняется к витрине, делая вид, что изучает галстуки, как и я.
— Что ты здесь делаешь? — шепчет он.
— Покупаю галстук для брата. У него скоро день рождения. Прошу прощения, — я продвигаюсь вдоль стенда с галстуками, подальше от него.
— Ему очень повезло, что у него такой брат, — говорит он, снова пододвигаясь ко мне и радостно улыбаясь.
— Может быть, но меня от него воротит. — говорю я. — Хотя тебе бы он наверняка понравился.
— Патрик, почему ты не смотришь на меня? — чуть ли не с болью в голосе спрашивает Луис. — Посмотри на меня.
— Луис, я тебя очень прошу, пожалуйста, оставь меня в покое, — говорю я, закрываю глаза и сжимаю кулаки от бессильного гнева.
— Да ладно тебе, пойдем выпьем в «Sofi's» и поговорим, — предлагает он, вернее, даже не предлагает, а умоляет.
— Поговорим о чем? — недовольно спрашиваю я и открываю глаза.
— Ну…о нас, — он пожимает плечами.
— Ты что, специально пришел за мной сюда? — спрашиваю я.
— Куда сюда?
— Сюда. В Paul Smith. Зачем?
— Я? Пришел за тобой? Да ладно тебе, — он пытается рассмеяться, как бы издеваясь над моим предположением. — Господи.