Американский синдром
Шрифт:
ГОД ОБЕЗЬЯНЫ
Почтальон принес и газеты. Кричащие заголовки: «АФГАНИСТАН», «ИРАН»… Истерика, переходящая в психоз, в буйное помешательство. Читать не хочется. Предлог, о котором говорил Уинни, найден. Весь огонь из дерьмометов пропаганды по разрядке. С новым годом, с новым кризисом! И каким! Удесятеренной силы. Потому, леди и джентльмены, что отмечаем мы не только начало Нового года, а начало нового десятилетия — предпоследнего десятилетия XX века!
Ничего себе начинается год:
«Снова холодная война…», «Началась третья мировая?..», «Эмбарго президента на поставку зерна в СССР вызовет
И в уголке, мелким шрифтом:
«Увеличение оборонного бюджета подстегнет инфляцию. Как сказал сенатор Эдмунд Маски, штат Мэн: «Враг, который действительно способен погубить экономику, это оборонный бюджет. Это вовсе не Советский Союз или какая бы то ни было другая страна…»
«Рестораторы прекратили покупку и продажу русской и иранской икры и выливают на тротуар русскую водку…», «Правительство отменило выставку Ленинградского Эрмитажа в Вашингтоне…», «Стенфорд Блюм: «Бойкот Олимпиады в Москве будет стоить моей компании сто шестьдесят миллионов долларов дохода от продажи бокалов с ее эмблемой!..», «Плакали наши денежки», — говорит туристская фирма «Олимпия трэвелз…», «Регистрация призывников — это шаг к войне…», «Картер хочет погубить Олимпийские игры, как погубил их в 393 году римский император Феодосии!..»
С похмельной головой читал он газеты, почти не веря тому, что в них писали:
«С Новым, 1980 годом, с новым, восьмым десятилетием XX века!.. Что ждет планету в ближайшие пять, десять, двадцать лет?.. Сегодня нас 4 миллиарда, а к XXI веку станет больше — 6 миллиардов!.. С какой ностальгией будем мы с вами оглядываться на только что прожитые годы, когда в относительно благополучном мире четверо из десяти землян не были обеспечены работой и двое из десяти голодали… Население Калькутты достигнет 16 миллионов, Сан-Пауло — 26 миллионов, а Мехико-сити — 30 миллионов человек!..»
«Американские коммунисты заявляют, что СССР обезвредил мину замедленного действия, установленную империалистами на его среднеазиатской границе…»
«Никогда еще будущее мира не было таким непредсказуемым…»
Грант дрожащими руками налил себе еще полстакана, достал лед из холодильника. Боже мой! Да что они могут, он и Уинни?! Одни против всех четырех всадников Апокалипсиса: военно-промышленного комплекса, Белого дома, Пентагона и ЦРУ!
Он выпил виски одним духом, перевернул листок, прочитал приписку:
«Извини, я проверил тебя. Судя по твоему личному делу, тебя и без разрядки бы уволили из специальных войск и вообще из армии под предлогом «боевого переутомления и нервного потрясения, сопряженного с резкой реакцией на неудачную операцию в тылу Вьетконга…» Упоминается и твой отчет об этом задании, «служащий доказательством прискорбной деморализации и отражающий переоценку сил Вьетконга и Северного Вьетнама, граничащую с пораженчеством…». Кстати, имей в виду: Клиф Шерман, твой экс-оу, был в вашей группе агентом контрразведки. Можешь представить, как он расписал тебя в своих донесениях Си-ай-си. Хочется думать, что мы сработаемся с тобой, если не помешает ЦРУ…»
Боже мой! Сколько веры и стойкости в Уине! Можно еще понять смельчака, отважившегося спуститься вниз в пропасть по Ниагарскому водопаду в заколоченной бочке, но никто еще не пробовал плыть против течения вверх по водопаду! Никто, кроме Уинстона Бека. А что может он, Джон Улисс Грант-младший, экс-капитан «зеленых беретов»? Горя патриотическим желанием доказать себе и другим, особенно Шарлин, что он настоящий мужчина и американец, он записался в смертники, в американские камикадзе, нырнул во вьетконговскую Ниагару и едва уцелел. Но плыть против Ниагары он не может. Хотя, конечно, он окажет любую посильную помощь Уинстону Беку, чего бы ему это ни стоило.
Он посмотрел на свои ручные часы. «Корвус» — по-латински ворон. Птица Хроноса, бога времени. Что видит вещий «корвус», изготовленный в Гонконге, в наступившем 1980 году?
До следующего выпуска последних известий оставалось тридцать семь минут.
ВСЕ НАЧИНАТЬ СНАЧАЛА
Он тут же стал звонить Уинни в его офис. Словно откуда-то из космического далека донесся наконец голос:
— Хелло?
— Уин? Хелло! Это ты, Уин?
— Кто его спрашивает?
— Мне нужен мистер Уинстон Бек.
— Кто его спрашивает?
— С кем я говорю? Где мистер Бек?
— С вами говорит лейтенант Чарльз Гюнтер, Дабль-пи-ди…
— А что это такое? Полиция?
— Да, Вашингтонское полицейское управление.
— С Новым годом, лейтенант, но что у вас там происходит? Где мистер Бек?
— Сожалею, но он попал в автомобильную катастрофу. Новый год, знаете, все празднуют, много пьют. Навстречу мчались эти хулиганы-мотоциклисты — «ангелы ада», что ли? Он врезался в дерево. Мы хотели бы поговорить с вами, сэр. Вы говорите из дома? Ваш телефон зарегистрирован на ваше имя?
— Что с Беком?
— Боюсь, что он мертв, мистер Грант. Это случилось у клуба «Чеви Чейс». Вы приедете сюда?
— Мертв? Вы сказали, мертв?!
— Очень сожалею, мистер Грант. Когда вас ждать? Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
— Не знаю… Зачем я вам?..
— Как хотите, тогда мы сами найдем вас…
Как в замедленной съемке, потянулась его рука с трубкой к рычагу телефонного аппарата. Бесшумно положил он ее на место, вытер вспотевшие ладони.
…Из писем отца он знал, что рота его почти полностью погибла под бомбами своих же самолетов, от «дружественного огня», как говорилось в похоронках. «Убит в деле», пал смертью храбрых. От «дружественного огня».
Нет. Уинстон Бек пал не от «дружественного огня». «Свои» стали для него глубоко чужими. Потому и убили они его.
Он, Грант, остался один. Он — бывший «зеленый берет», а зеленоберетчик, как сам он учил западных немцев в лагере бундесвера под Хаммельсбургом, это «боец, способный действовать в одиночку». «Ангелы ада»? Как бы не так! Тут видна рука «фирмы». Впрочем, там, в этих бандах, уйма «зеленых беретов». За протекцию влиятельной «фирмы» что хочешь сделают. Не впервой.
Уинстон Бек. Убит в деле. Пал смертью героя… В США не приспустят флаг в знак траура по такому герою…
Почему потребовалось «фирме» убрать Бека? «Мертвые не рассказывают сказок», — сказал однажды ему, щеголяя английской идиомой, Тон Дык Шин, капитан спецвойск южновьетнамской армии, докладывая об убийстве первого вьетнамца в ходе операции «Падающий дождь». ЦРУ боялось Уинстона Бека, потому что «фирму» и ее дворец шпионов в Лэнгли он знал досконально, имел обширнейшие связи с работниками ЦРУ, Пентагона, даже администрации, с прессой, радио и телевидением, с офицерами вооруженных сил, с сенаторами и конгрессменами, дипломатами. «Фирма» не желала больше терпеть критики и разоблачений, тем более от прежнего «призрака», в глазах «фирмы» — опаснейшего ренегата и изменника. И «фирма» выслала против Уинстона Бека свой «эскадрон смерти».