Амнезия "Спес"

Климин Алексей

— Господин Зак! Ну, наконец-то, вы вернулись! — воскликнул Сайрус, сквозь которого мы чуть не пронеслись, так ломились в двери.

Щеренок тоже крутился возле него, и стоило нам оказаться внутри, как с радостным повизгиванием бросился мне в ноги. И если учесть, что за эти двенадцать дней, что я его не видел, он стал вдвое крупней… по крайней мере, вдвое толще точно, то мне грозило не бегом пролететь сквозь Сайруса, а проехать на пузе.

Но обошлось — я затормозил вовремя.

Но я тоже был рад зверенышу и, не удержавшись, присел и принялся трепать его по

бочинам. Паленый посмотрел на повизгивающего от восторга и виляющего хвостом щеренка, на меня, радого не меньше, и скептически хмыкнул:

— Ну, дела!

— Это питомиц хозяина, но у него пока нет клички, — пояснил Сайрус, а потом обратился ко мне: — У нас гости, господин Зак? Представьте нас друг другу.

Точно-точно! От счастья, что я все же добрался сюда, забыл даже об элементарных правилах поведения!

— Это Сайрус… хм, управляет всем, что есть в этой каюте, — представил его, как смог. — А это мой наставник — Паленый, — с ним было проще.

— Будем знакомы, — подал он руку Сайрусу.

— Господин, вы же понимаете, что я не смогу… — начал, было, тот, но наставник, продолжая держать ладонь протянутой, сказал:

— Жест — условность, так что ничего не мешает поздороваться и с условным, так сказать, собеседником.

— Ну, да… — задумчиво ответил Сайрус, протягивая и свою руку. Что радовало, глазами он вроде больше не дергал. — Будем знакомы, господин…? Как ваше имя, не прозвище?

— Мик Девять Один.

О как! Я оказывается до сих пор, так и не знал, как зовут Паленого на самом деле…

Но расстраиваться по этому поводу долго не получилось — зрелище, представшее мне, оказалось настолько прикольным, что я не выдержал и рассмеялся — ладони моих наставников встретиться-то встретились, но затряслись не слаженно — туда-сюда в разные стороны!

— Чего ржем? — возмутился Паленый. — Условно — значит, условно!

А Сайрус принялся выдавать, то самое, видно положенное гостю приветствие, которое не досталось мне. Ну, и естественно, на фразе: «- Я накрою стол в соответствии с вашими предпочтениями», наставник ответил: "- не откажусь".

Но вот когда многолапый робот принялся метать на стол тарелку за тарелку, то… кое-какие ассоциации всплыли тут же, испортив мне аппетит!

— Из чего эта еда сделана? — настороженно спросил я.

— Не из чего. Все выращено на плантациях и фермах общины, — ответил Сайрус и, видно не понимая, к чему такой вопрос, уточнил: — Технология хранения при сочетании глубокой заморозки и стазис поля позволяет сохранять продукты съедобными до семисот лет.

Заморозка и стазис? Пятисотлетняя жратва? Но никакого синтезирования? Да без проблем! И я, вооружившись ложкой, плюхнулся за стол.

Глава 24

А через полчаса, затаив дыхание, добрался и до компа.

Паленый, потоптавшись рядом и послушав минут десять перечисляемые Александром проблемы экспедиции, отбыл к диванам, где и завис в обществе щеренка. Тот, по ходу, привык уже считать их своей собственностью, и поначалу козырное место по центру уступать не хотел.

Да

я, в общем-то, только из-за этого их шумного конфликта и понял, что наставник не возле меня в соседнем кресле сидит, а перебрался в зону отдыха. Сайрус же, как оказалось, к этому моменту и вовсе раздвоился и успевал теперь, и мне на вопросы отвечать, и объяснять Паленому, как пользоваться визором.

Когда я на них отвлекся, речь уже шла о каких-то киножанрах, что это такое и количестве образцов по каждому, имеющихся в вывезенной еще с Земли коллекции Александра. Но вот что такое кина вообще я не совсем понял, уразумев только, что это те же движущиеся картинки, какие показывали мне, только запечатленные не по факту — из жизни, а постановочные — придуманные, как спектакли у наших лицедеев.

Сейчас, на прекрасно видимом даже с моего места большом экране, мелькали, меняясь сценки: то какие-то парни стреляли из бластеров, мчась на летающих ботах, то толпа мужиков без штанов, но в касках, на свордах рубилась с другой толпой, то по безбрежному бассейну лохматое существо, неслось на бесколесном багги. Картинки сменялись довольно быстро и, возможно, смысл показанного я не всегда улавливал правильно. Но вот крупняком снятых мужчину и женщину, голяком ритмично трущихся друг о друга, я разглядел отлично!

Тут из зоны отдыха послышался довольный возглас Паленого:

— О, вот это называется порно?! Ну, значит это и бум смотреть!

У меня было возникла мысль оставить на время послание — куда оно от меня денется-то, и перебраться к наставнику, но, стоило приподнять из кресла зад, как «мой» Сайрус строгим голосом заметил, что данный контент к просмотру лицам, не достигшим восемнадцати лет, запрещен. И с потолка тут же спустилась перегородка, не просто выгородившая зону кабинета в отдельную каюту, но и заглушившая все звуки извне.

«Не честно!»

Но делать нечего — пришлось вернуться к посланию.

Впрочем, не отвлекаемый ничем, я быстро втянулся и уже с большим интересом поглядывал на собственный экран.

Текстовое послание теперь текло где-то сбоку, а основной экран занимали документальные съемки.

В прошлый раз я закончил на том, что гриб-корабль полетел-таки через космос к другой планете, которая для людей в нем, должна была стать новым домом.

Сегодня же просмотр начался с кадров прибытия и вида на планету из космоса, дающего возможность впечатлиться ее красотой, и одновременно пугающего видимой хрупкостью этого, висящего в черной пустоте цветного шарика.

Сине-зеленая, Надежда издалека была очень похожа на Землю, хотя даже небольшое приближение сразу давало понять, что разница между покинутым и новым мирами все же была. Меньше суши — больше воды и всего два континента против шести.

Первый, вытянувшийся чуть выше экватора широченной лентой в условно северном полушарии. И второй, гораздо меньший, прилепившийся к нему черной комковатой массой невдалеке.

Потом понял, что эффект «невдалеке» давал лишь вид из космоса. На самом деле там, по расстоянию, значились тысячи километров по океанской воде.