Amore mio Юля Котова

Устинова Юлия

Ужинали здесь же, на кухне, за прямоугольным деревянным столом, запивая нехитрые закуски домашним вином, которое Марчелло производил в очень небольшом количестве из винограда, выращенного древнегреческим способом. Историк — такой историк. Он уже минут двадцать рассказывал об устройстве хоры — территории, которую в Античность использовали для занятия сельским хозяйством. Бредин слушал, открыв рот, едва не конспектировал прямо на салфетке, я — зевала и мечтала лишь об одном: прихватить с собой этого ботаника,

бутылку вина и закрыться в одной из комнат наверху… или, на худой конец, в винном погребе. Моя тяга коротать ночи в необычных местах уже входила в систему, но сегодня я имела все шансы, чтобы провести ее в кровати.

Комната, которую Марчелло отвёл нам с Брединым из-за отсутствия мебели казалась очень просторной. Здесь даже занавесок на окнах не было, зато имелась огромная старинная кровать и лепнина на стенах и потолке. В ожидании Бредина я уже заучила все элементы ее узора.

Наконец дверь скрипнула, и мое сердце застучало быстрее, что было частью привычной реакции на приближение Бредина.

— Ты долго, — я приподнялась на локте и положила подушку повыше.

Бредин, прикрыв дверь, направлялся ко мне, стягивая на ходу толстовку.

— Это все профессор. Он, кажется, перевозбудился после общения с твоим преподом. Я целый час слушал лекцию о гибели Османской империи. Еще он принуждал меня пить вино урожая семьдесят третьего, я еле как отмазался.

Откинувшись на подушку, я громко засмеялась, представляя эту картину.

— Надо было пить. Чего ты потерялся?

— Если честно, мне стрёмно пить то, что в два с половиной раза старше меня, — признался Бредин, устраиваясь рядом. — И потом… сегодня я хочу оставаться трезвым.

Он лег на живот, опираясь на локти, и внимательно смотрел на меня. Протянув руку, я коснулась его волос, зачесывая их на бок. Парень опустил голову и уткнулся лицом мне в живот. Перебирая его волосы между пальцами, я чувствовала горячее дыхание сквозь футболку.

— Не смей засыпать, у меня на тебя планы, — заявила я и через секунду снова улыбалась, любуясь удивленным выражением его лица.

— Ты украла мою фразу, Юля. Что ты за девушка?

Он тоже улыбался и не выглядел расстроенным.

— Сколько можно болтать?

Бредин принялся щекотать меня, вынудив сползти с подушки. Его лицо оказалось над моим, а ладонь легла на живот, сминая ткань футболки. Он наклонился, осторожно прихватил своими губами мои и провел по ним языком, провоцируя меня на ответный ход.

— Ты правда больше не обижаешься? Я очень хочу, чтобы ты верила мне, — прошептал он.

Я втянула его нижнюю губу и прикусила ее настолько сильно, что парень застонал. Уж точно не от удовольствия. Протиснув между нами руку, коснулась пальцем места укуса, к которому стала приливать кровь.

— Да я убить тебя готова… — обняла за шею

другой рукой, — но это никак не связано с доверием к тебе.

— Звучит довольно противоречиво, — заметил Бредин, перехватывая мою руку. — Больно… вообще-то, — и провел языком по губе.

— Ну… теперь ты точно знаешь, с кем связался.

Качая головой, он коснулся губами внутренней поверхности запястья.

— Это вряд ли. Ты по-прежнему для меня загадка, — и завел руку мне за голову.

— Боишься?

— Боюсь, — кивнул Бредин. — Но не тебя.

Я догадывалась, чего он опасался. То, что происходило между нами, только набирало силу и казалось настолько хрупким и ненадежным… он не хотел все испортить.

— А я ничего не боюсь. Как сказала на днях Сильвия: Accada quello che deve e vada il mondo a rotoli, — я отвела взгляд, думая, все ли запомнила верно.

— Что это значит?

— Пусть будет, что будет, и пусть весь мир летит вверх тормашками, — ответила я, разглядывая губы, которые сулили мне бессонную ночь.

Бредин тяжело вздохнул и провел ладонью вдоль моего бока.

— Я тебя не заслуживаю.

— И что во мне такого?

Его пальцы были под футболкой и поглаживали кожу. Он улыбнулся: грустно и загадочно.

— Есть вопросы, на которые люди годами ищут ответы… Мне кажется это один из таких.

— Подхалим.

— Люблю тебя.

Меня снова поразила легкость, с которой он это произнес. И хорошо, что Бредин не говорил подобного раньше. Тогда я бы точно ему не поверила. Нам обоим, определенно, стоило приехать сюда, в Италию, и вдали от привычного окончательно сойти с ума друг по другу.

Он поцеловал меня. Его язык мягко касался моего, я прижалась к парню всем телом, ощущая невероятную нежность и блаженство.

Нам не потребовалось много времени, чтобы раздеться. Продолжая целоваться, мы уселись в центре кровати друг напротив друга. Я закинула ноги поверх бедер Бредина и придвинулась так близко, что ощутила его эрекцию. Он с шумом выдохнул, когда наши тела соприкоснулись самым сокровенным. Бредин напрягся после того, как я положила ладони ему на грудь и заерзала, обхватывая парня ногами. Мне хотелось чувствовать его ещё ближе.

— Я… должен спросить, — он опустил взгляд, продолжая гладить мои бедра. — Ты и тот парень… У тебя было с ним что-нибудь?

— Нет.

Я провела ладонью вверх и остановилась у основания шеи, ощутив, как Бредин сглотнул.

— А с другими?

Его голос показался вдруг осипшим. Неужели он нервничает?

Одну руку я закинула парню на шею, а пальцами другой касалась его волос у виска.

— Ты хочешь знать, девственница ли я?

Теперь кивнул Бредин. Серьезность, с которой он смотрел, вызывала у меня желание подразнить его.