Amore mio Юля Котова
Шрифт:
— Котова? — Бредин вмешался в работу моей ненадежной дедукции. — Ты умеешь шить?
Я подняла взгляд и непонимающе смотрела на него.
Что он несёт?
— Шить? — наморщив лоб, спросила его, все ещё обрабатывая информацию.
— Ну, да, — кивнул он. — Иголка, нитка…
— Я в курсе, что это значит, — перебила парня.
— Отлично. Видишь ли, — Бредин снова продемонстрировал дыру в своей толстовке, — у меня возникла небольшая проблемка и снова по твоей вине.
Он всучил мне толстовку в тот самый момент, когда лифт остановился на нашем этаже. Двери распахнулись, мы оба
— Привет, — произнес Вет, оказавшись снаружи.
— Эээ, привет, — промямлила я в ответ, сжимая в руках брединскую тряпку.
Бредин бросил на Вета холодный цепкий взгляд и сжал губы, отчего линия подбородка и скулы стали более выражены. Вет тоже не выглядел довольным. Посматривал то на меня, то на Бредина, и я почти услышала, как закрутились в его мозгу колесики, когда он пытался понять, что здесь происходит.
Рядом с парнями я ощутила себя настоящей коротышкой. Они были почти одного роста и телосложения, только вместо темной густой шевелюры Вет был обладателем светло-русых волос, носил стильные очки в черной оправе и, в отличие от меня и моего надоедливого соседа, уже учился в магистратуре.
— Позаботься об этом. Я очень надеюсь на тебя, — произнёс Бредин, первым нарушив молчание, и на мгновение коснулся запястья руки, в которой я удерживала ненавистную толстовку.
Бредин скрылся за своей дверью, а я пригласила Вета войти.
— Снова этот парень? — спросил Вет, усевшись в кресло за моим письменным столом, и развернулся на нем, пронзив пристальным взглядом. — Ты же говорила, что вы не ладите?
Прислушавшись к звукам орущего на всю квартиру ящика, я на, всякий случай, закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
— Не ладите, — передразнила парня. — Это мягко сказано. Я его терпеть не могу с самого детства.
— Тогда почему он дал тебе это? — Вет дёрнул подбородком и указал взглядом на толстовку, которая все еще была в моей руке.
— Вот, блин! — раздраженно воскликнула и швырнула ее на пол, раздумывая над тем, где лучше всего устроить небольшой пионерский костер. — Не обращай внимания, я избавлюсь от этого, — убедительно добавила. — У Бредина очередной заскок. Это не лечится.
— Значит, мне не о чем беспокоиться? — сузив глаза, Вет внимательно меня разглядывал.
— Ну… в мире столько проблем. Голод, войны, экологические катастрофы… там… природные бедствия. Думаю, нам всегда есть, о чем беспокоиться. Не так ли? — тоже прищурившись, спросила его.
— Ты поняла, что я имел ввиду, Юля, — изогнув бровь, он выглядел как-то уж слишком серьезно. — Меня беспокоит твой сосед.
— Так мы пойдём в кино, или ты предпочитаешь сидеть здесь и беспокоиться о Бредине?
— Нет, — он покачал головой. — Точно нет. Просто… мне показалось странным видеть вас… вместе после того, что ты о нем говорила.
— Ты что ревнуешь?! — сквозь смех произнесла я. — К нему?!
Вет откашлялся и криво улыбнулся.
— Ты мне нравишься… думаю, это нормально? — спросил он.
— Вет, я тебя умоляю! — простонала в ответ. — Только не к Бредину! Он — последний парень на планете, к которому меня стоит ревновать! — настойчиво добавила.
Вет поднялся и подошёл ко мне.
— Ладно, как скажешь, —
Я кивнула, улыбнувшись в ответ, и неожиданно пришла к мысли, что ему совсем не стоит знать о том, что Бредин получил возможность отправиться на родину пармезана и Челентано вместе со мной. Меньше знает — крепче спит. Ох, Виталик — Виталик… Вот же мавр венецианский! И кто бы мог подумать, что этот фанат макроэкономики может оказаться таким ревнивцем?!
Глава 4. Чао, Белла!
Прошедшие три недели выдались довольно напряжёнными. Бюрократическая волокита с подготовкой необходимых документов для поездки в Италию оказалась тем ещё квестом, но я все успела в срок. Иначе и быть не могло. Воодушевленная предстоящим событием, я даже дополнительно занялась итальянским и теперь точно знала, как буду называть Бредина весь следующий месяц. Stronzo. Что по-русски значило «нехороший человек» или, прошу прощения, «говнюк».
В целом, ситуация оставалась стабильной: Stronzo привычке не изменял и продолжал изводить меня своими пошлыми намеками и подколами; дед ответственно и в срок пополнял запасы спичек, соли и прочих предметов аварийного резерва длительного хранения; братья разбили окно в детском саду, не желая расставаться с имиджем первых проказников; Тихомирова, отстаивая репутацию свахи со стажем, не оставляла попыток свести меня с Брединым, чем невероятно раздражала.
Один Вет, забив на стереотипы, решил внести изменения в наши с ним ещё столь юные и неокрепшие отношения, предприняв прошлым вечером попытку перейти от поцелуев к более решительным мерам. За что неплохо огреб от меня. А на что еще он надеялся, пытаясь забраться мне в шорты, не имея на то должных санкций? Его глупая отговорка о том, что мы не увидимся целый месяц, на меня совсем не подействовала, и лишь придала мне решимости выставить этого озабоченного типа за дверь. Для профилактики. Не на ту напал, Виталик!
Последние полчаса я собирала чемодан под бдительным оком Тихомировой, развалившейся на моей кровати. Натаха сочла своим долгом прийти и лично проконтролировать сборы, сославшись на то, что у нее уже был подобный опыт, когда она провожала два года назад в Штаты свою школьную подругу Катю Чеснокову. На мой взгляд, толку от Тихомировой было мало, но ей было знать об этом совсем необязательно.
— Серьезно?! — ахнула Тихомирова, выслушав мой рассказ о ненадлежащем поведении Вета прошлым вечером, — ты врезала ему?!
— Ещё как, — усмехнулась, припомнив первый в жизни случай рукоприкладства, когда жертвой моего насилия стал не Бредин, — он так и ушел с красной щекой. Думаешь, зря я его так… радикально, — с сомнением взглянула на Натаху.
— И ничего не зря! — отмахнулась она. — Пусть знает, с кем имеет дело!
— Ну, да ладно. Что сделано, то сделано. Я не собираюсь с ним спать.
— Пока… или в принципе? — решила уточнить Натаха. Подмяв под себя мою подушку, она подперла рукой голову и внимательно меня разглядывала.