Амортенция
Шрифт:
— О, — более веский комментарий Анко пока выдать не могла. На ум ей пришла пара мыслишек, как кукольник мог использовать эту отраву… почему-то в каждом из вариантов событий она по итогу имела очень большие проблемы. Самое противное, что Сасори её смутное беспокойство, порождённое собственными фантазиями, уловил — улыбнулся игриво и хищно и положил ладонь на колено Анко, без спешки провёл вверх по бедру, говоря:
— Ну, моя дорогая, не разочаровывай меня. То, о чём ты думаешь, было бы слишком… — он переместил руку на внутреннюю поверхность её бедра, — слишком… — Анко облизнула пересохшие губы, чувствуя разливающийся по телу жар; в последний момент перед касанием, которого куноичи ждала,
Анко подавила шумный разочарованный вздох. Скорпион Красных Песков, большую часть времени безэмоциональный, равнодушный, на удивление умел горячить кровь. Быть может, его воздействие распространяется лишь на неё? Но Анко знала, что нет — видела не раз, какие взгляды на Сасори бросают старшие ученицы Хогвартса и некоторые профессора, слышала от Северуса едкие вопросы в адрес кукловода о любовных посланиях, которые тот получал. Что в нём такого особенного, притягательного, Анко всё никак не могла понять и твердила себе, что помимо самой себе назначенной миссии по наблюдению за последним из нукенинов Акацуки, кто потенциально мог доставить проблемы их команде, по стечению обстоятельств преимущественно состоящей из коноховцев, она остаётся с Сасори в том числе ради решения этой загадки. И ещё из-за его умения разгонять скуку миллионом способов, это точно.
— Значит, задумал сложную игру? — спросила Анко с неподдельным интересом — едва ли не самая её искренняя эмоция за разговор.
— Не самую сложную, какая возможна, — протянул Сасори в ответ, поднимаясь со стула, — но она должна помочь скрасить эти однообразные дни.
— И как в неё играть?
— Всё объясню завтра вечером. Приходи ко мне и прихвати с собой волосы, скажем… трёх людей с пятого курса и старше.
— О-о, кажется, я начинаю понимать, — Анко подалась вперёд, растянув губы в оскале. — Поможем ребятам почувствовать безграничную любовь?
— И опять, не разочаровывай меня, Анко, — произнёс Сасори таким тоном, словно всерьёз начал сомневаться в её умственных способностях. — Подробности узнаешь завтра, если решишь всё-таки поучаствовать в забаве.
— Ну, у меня нет особого выбора, — гротескно развела она руками. — Либо твоя выдумка, либо продолжать умирать со скуки — запасы абсента у нас с Мадарой кончились.
— Мне стоит вам посочувствовать? — флегматично уточнил Сасори.
— Скорее уж порадоваться тому, что на время я полностью в твоём распоряжении, — Анко сделала голос ниже, чувственней и, приложив большой палец к приоткрытым губам, провела по нижней, плотоядно улыбаясь.
Насмешливо хмыкнув, Сасори указал ей на дверь. Анко, не будь дурой, выбрала не ту, что открывалась в коридор, а соединявшую кабинет со спальней. Бесцеремонно скинув пальто прямо на пол, она развернулась и упала спиной вперёд на упоительно мягкую кровать.
Сасори не последовал за ней, но, Анко понимала, не терял её из вида — зеркало в кабинете висело уж очень удобно, ровно напротив двери в спальню и кровати, что вряд ли случайность. Это в определённой мере связывало руки; оглядываться пришлось осторожно, украдкой — и всё равно она заметила на прикроватном столике стопку книг о сигнальных чарах и листок под коротким карандашом, на котором наверняка были (с её ракурса не видно) пометки; на приоткрытой двери шкафа — невыразительный балахон, скорее всего снятый с одной из марионеток (вот интересно, где припрятаны свитки с ними); на подоконнике — небольшую подушку, прислонённую к стене, примятую по форме спины, что говорило о её регулярном использовании… Анко улавливала это всё и впитывала, записывала на подкорке, но анализировать собранную информацию собиралась позже — сейчас её первостепенная цель несколько иная.
— Сасори!.. — выждав полминуты,
— Мне нужно проверять работы студентов, — бесстрастно откликнулся он.
— У тебя новый способ самоудовлетворения? — едко полюбопытствовала Анко, но затем мгновенно вернулась в образ, прибавив страсти и пафоса: — О, мой герой, я не могу больше терпеть эту сладкую тяжесть внутри! После стольких лет ожидания я молю небеса лишь об одном: чтобы они подарили нам ночь пылкой любви под сенью сияющих летних звёзд! Сделай же, наконец, меня своей! Сделай со мной всё, что захочешь, ведь ни одно твоё потаённое мечтание не встретит во мне отторжения!..
Из кабинета донёсся настораживающий звук, похожий на хлопок. Анко осеклась — и, резко перекатившись через кровать, встала в боевую стойку позади неё.
— Блять… это ещё зачем?! — громко спросила она, не сводя с марионетки напряжённого взгляда.
Сасори появился на пороге комнаты, прислонился плечом к косяку. В обычной тёмной рубашке, с растрёпанными волосами и мягкой полуулыбкой на губах он вовсе не казался психом. Как же внешность обманчива.
— Ты в самом деле хорошо знаешь «Тактики флирта», — произнёс он, и кукла подлетела ближе, застыла вплотную к кровати. — Однако я предупреждал: тебе стоит лучше следить за словами, Анко.
— Ладно, Сасори, я намёк поняла: про «делай, что захочешь» не подумав ляпнула, — согласилась джонин, в то же время прекрасно осознавая: просто так её отпустить его теперь не заставит ничто.
Впрочем, хотела ли Анко этого? Нет, судя по тому, что руки машинально потянулись к животу, и секунды спустя Анко проворно стащила водолазку вместе с бельём. Впрочем, и этих мгновений Сасори оказалось достаточно, чтобы марионетка бесшумно оказалась рядом с ней.
— Мне кажется, она лишняя, — Анко смерила куклу взглядом и сложила руки под грудью, ненавязчиво её приподнимая. Приятные округлости оттягивают внимание от всего остального.
— Полагаешь? — спокойно уточнил Сасори, скользнув взглядом по её груди; однако то, с какой настороженностью куноичи наблюдала за куклой, возвратило его мысли в прежнее русло. — Ну, а мне кажется, что придётся пойти на особые меры, чтобы урок о вежливости закрепился.
«Что он задумал?!.. Что он задумал?!..» — бьющаяся в мозгу мысль одновременно приносила страх и возбуждение. Анко эта смесь срывала крышу.
— Мне стоит называть и тебя «сенсей»? — прошипела она ядовито, остро. Потому что успела уже выяснить за те недели, что они вместе танцуют на границе разумного, чем именно можно особенно сильно задеть его. — Орочимару так много значил в моей жизни, столько передал знаний, что и не счесть. А сейчас ты делаешь для меня то же самое… Сасори-сенсей… — выдохнула она, не прекращая хищно смотреть на кукловода, всё так же стоявшего на пороге.
Лицо Сасори преобразилось в мёртвую маску, в глазах полыхнула тьма. Вот теперь он стал по-настоящему опасен.
— Смеешь сравнивать меня с ним?
— Смею, — ответила Анко, её бил едва сдерживаемый озноб предвкушения. — Такой же маньяк.
Она успела заметить, как кукла дёрнулась в её сторону, но в тот момент ничего не стала предпринимать. Марионетка зашла сзади и обхватила рукой её шею, твёрдым отполированным предплечьем нажимая на горло. Анко была готова к этому ходу, потому успела набрать много воздуха прежде, чем поток был жестоко оборван; она вскинула руки в попытке дотянуться до механизма, но кукла дополнительными руками, появившимися из-под просторной хламиды, перехватила её запястья и развела в стороны, до боли сжимая, пока лишь слегка выкручивая. Ещё десять деревянных пальцев впились в бока куноичи, а ноги оплели холодные стальные жгуты, чтобы Анко точно не вырвалась.